Я остался курить. Не видать тебе рассказа, Джон. Я спустился в магазин, купил булку хлеба, оставалось сто рублей. Кого я обманываю? Я взял фуфырь и скрылся за собственной дверью. Думается, что проходящим мимо двери слышались композиции Паганини.
Утром позвонил Джек.
– Хеллоу, Джон! – я молчал, Джек, что – то говорил на английском.
– Ебанько, болтай на русском.
– Я забыл немного язык, не…
– Как вспомнишь, наберешь, – я повесил трубку. На полу в линолеуме торчало с десяток окурков. Кому-то влетит.
Джек позвонил снова.
– Друг, я уже в аэропорту, диктуй адрес. – Что с ним не так?
Я взял один из наиболее увесистых окурков и пошел на кухню. Таня варила суп и молчала. Со мной она не поздоровалась. Я смотрел в окно. На улице находилась помойка. А вокруг мертвые крысы. Один затейник, выходил ночью и стрелял по ним из пневматического ружья. У каждого свои страхи и способы борьбы. Я его не осуждал. Я открыл кран и присосался. Всей своей похмельной тушей я ощущал осуждающе – ядовитый взгляд толстухи. Вода. Только пьяницы знают, насколько она прекрасна!
Я вышел на улицу встречать чужеземца. Джек, бросив на переднее сиденье несколько купюр, подбежал ко мне, швырнув сумку на землю, и принялся обнимать, стараясь поцеловать в щеку.
– Спокойно, приятель! Я тоже рад нашей встрече – лгал я.
– Я так рад тебя видеть! Как жизнь? Чем занимаешься? Почему так плохо выглядишь? – Джек набрал с десяток килограмм, а плохо выглядел все равно я.
– Не всё сразу, – попытался успокоить я возбужденного американца. «Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь плакат на стене».
– Черт бы меня!? Да можно просто откинуться и без конца елозить! – бросил на пороге сумку Джек, разглядывая улыбающуюся цыпу.
– Точнее и не скажешь. – Я снимал обувь, приказав американцу последовать моему примеру. Мы немного посидели, когда Джек озвучил, висевшее в воздухе:
– Куда пойдем?
– Есть здесь одно местечко.
В баре « Тонна» танцевала стриптиз Лилия. Стриптизерши – народ сильный. Днем они намного потрепанней. Но работают с не меньшим усердием. Мы сидели и пили ром. Для виски рановато. Джек рассказывал. Рассказывал, рассказывал, рассказывал. Ничего определенного и интересного. Страхи и работа. Работа и страхи. К концу первой бутылки он воскликнул:
– Черт! Я же женился!
– Ё! На кой ты это сделал мужик?
– Я нашел ту самую, понимаешь? – Он протянул мне фотографию своей жены. Я взглянул, а моему удивлению не было края. На карточке улыбалась ста килограммовая американская баба.
– Что это за бегемотиха? Ты должно быть шутишь?
– Это Дженнифер. Май вайф!
– Ты должно быть спятил! – я протянул фото любимой