Интересно, когда я успела его перевести в «Сережи»? Ну наверное, это логично: если я «Люба», и мы на «ты», то значит он – Сережа.
Он с досадой посмотрел на свою руку и пробормотал:
– Не стоит беспокоиться. Я почти не пью кофе, да и не замерз ничуть. У меня всегда холодные руки. – Он поднял на меня встревоженный взгляд: – Прости, что напугал.
Странный выбор слова – испугом мою реакцию назвать трудно.
– Глупости. Ничем ты меня не напугал. Я же не думаю, что ты сейчас тут упадешь и умрешь от холода, как птица в полете. Надо просто быстрее до машины добраться и обогреватель включить.
Мы вышли из театра, не забыв – о чудо – погасить свет и все запереть. Когда добрались до моей машины, я увидела рядом еще одну – его, я так думаю. В ответ на мой вопросительный взгляд он криво улыбнулся:
– Ну да, подвезти друг друга нам не удастся. Придется ехать порознь.
За этот смелый вывод – что мне прямо очень хочется с ним ехать в одной машине – мне снова захотелось дать ему в морду. Но я не успела. Потому что он бросил на меня какой-то неуверенный, словно оценивающий взгляд – причем мне показалось, что оценивает он не меня, а какие-то внешние обстоятельства, – а потом сказал торопливо:
– Кофе я не пью. Но более крепкие напитки – случается. Может быть, выпьем по коктейлю, когда доберемся до города?
И тут уже пришла моя очередь оценивать внешние обстоятельства. И вывод, увы, оказался не в пользу веселого вечера в обществе рыжего красавца.
– Ох, нет. Я не могу. Мне надо еще в офис заехать, рассказать боссам, как все прошло. Влад почему-то из-за сегодняшней съемки очень парится, надо его успокоить. А потом мне надо домой – няню отпустить. У меня сегодня бабушка выходная, в театр ушла, с сыном няня сидит. А она тоже человек, ей тоже домой хочется.
Лицо у него стало опять обескураженное – словно он никогда прежде о таких жизненных обстоятельствах не задумывался и даже не слышал.
– А… Ну да, я понимаю.
Не уверена, понял ли он на самом деле. Но с молодыми, не обремененными никакими сложностями мужчинами такое бывает. Если бы он такое реально понимал, пришлось бы поставить на нем жирный крест, потому что, значит, он и правда гей.))
Короче, я села в свою машину, а он остался там стоять, на сверкающем в свете фонарей снегу. И опять выглядел, на фоне древнего парка, так, словно в этом старинном антураже ему – самое место.
Я уже почти тронулась, как он, вдруг сорвавшись с места, оказался возле моего окна. Я опустила стекло, и его красивое – ох, какое красивое! – и сосредоточенно-серьезное лицо вдруг оказалось совсем близко к моему. Каждую ресницу можно было рассмотреть, и снежинки: они лежали на его зачесанных назад волосах, не тая.
– Может быть, в другой раз? – Для столь банальной фразы голос у него был несколько непропорционально взволнованный.
– Да не вопрос. Только заранее