Другой же берег Великой в этом месте, напротив, был пологим. На изгибе, супротив Горы Снетной, песчаный берег поднимался к обрыву пологой полосой. То была другая красота. Виднелись края обработанных, ухоженных полей. Ближе к воде – трава, усеянная жёлтыми и белыми цветами. Пение птиц, запахи и благоухание трав, а с ними – тепло весны и земли, казалось, ветерок доносил именно отсюда… Хотя их великий град стоял на другой стороне, именно от этого берега начинала отсчёт их земля. Иногда он переходил в такой же обрывистый, как супротив, но совсем скоро снова начинался светло-песчаный, пологий. Так и чередовался он до самого Пскова. Почитай у каждой границы песчаной полосы и обрывистого берега в реку впадал хоть малый, но ручеёк.
Всё это вокруг, да ещё далеко впереди – высоченные белокаменные стены крепости, что поднимались над не менее высоким каменным обрывом, а над стенами – стремящийся в высь купол Троицкого собора, невольно заставляли любого восхищаться увиденным. А когда в безветренную погоду, ранним утром над ровной гладью степенно движущихся вод Великой, стелился лёгкий туман, глядя отсюда, казалось, что ты видишь волшебный, сказочный город, плывущий под небесами…
-Э-эх, матушки родимые! Красотища! – прокряхтел Давыд Якунович, глядя на величественные стены города. Издалека они казались ещё выше, краше и неприступнее. – Вот сколь хожу тут, столь и любуюсь градом нашим!
Довмонт, стоявший на носу насада, обернулся на голос воеводы и только теперь заметил, что по щеке катится слеза. Не желая показывать того, князь быстро наклонил голову, снимая шелом и незаметно её смахнул:
– Красота! Чего и говорить, – лишь отвечал он воеводе.
Тишина, стоявшая вокруг, исчезла словно вдруг, перемешавшись со звуками колоколов. Появились звуки разговора, пения птиц, всплески вёсел, приветственные крики рыбаков, что вышли на реку встречать своё воинство. Давыд Якунович не прятал своих слёз, он ещё раз перекрестился и молвил:
– Ну, слава тебе Господи. Дома.
Люд заполонил весь берег Великой перед наплавным мостом. Праздничным перезвоном перекликались все колокола кряду. Почти ничего не было слышно. Народ восторженно ликовал, приветствуя своих воинов и князя, пришедших с новой победой, радуясь, крича во всю глотку, подбрасывая вверх шапки и махая руками. Известие о победе пришло, ещё когда князь отправлял во Псков за подмогой, потому бояре да люд подготовились к встрече победителей. Восхищённые рассказы о том, как князь победил чёрного рыцаря и о том, как шестьдесят ратников обратили в бегство восемьсот ливон, уже переходили из уст