Женщину эту показал мне Вадик, воровато выглянув из-за угла: она и в тополиной заверти ходила в длинном, наглухо застегнутом плаще. Худая, несгибаемая и высокая, что каланча, она тогда казалась нам старухой. «Руку даю на отсечение, что ведьма! – кипятился мой приятель в жа’ре инквизиционного запала, на ухо шипел: – Кореш рассказывал, у них старуха химию ведет – как пить дать ведьма». С неделю мы выслеживали ведьмовскую даму подле дома Риц-Аппорта. Но план не клеился: то виделось, как заведем знакомство с демонической особой, услужив, переведя через дорогу, то представлялись дерзкие облавы с кляпом и веревками: «Клад или жизнь!» Но, по большому счету, ни один из нас не знал, как быть, если и в самом деле доведется с дамой-дьяволицей встретиться лицом к лицу, и каждый в тайне уповал, что не дойдет до этого. Но труса праздновать было тем более зазорно. И как-то раз решились: выждали, когда она зайдет в подъезд и проскользнули следом – только бы набраться смелости вдавить кнопку звонка квартиры, дальше будь что будет. Не знали: дверь подъезда за спиной захлопнется, как скобка мышеловки, крышка табакерки с городком внутри, и двух охотников на ведьм поймает на приманку клада демонический дом Шарля де ла Риц-Аппорта – темень бесконечных лестничных пролетов населив ожившими мальчишескими страхами, до полусмерти застращает – еле ноги унесем. И мог ли я тогда предположить, что десять с лишним лет спустя буду все так же замирать на миг, не донеся руки к тревожной кнопке, долженствовавшей извещать хозяйку о незваном госте, стоя перед дверьми квартир столь многих женщин-ведьм, когда-то бывших близкими с моим неназванным отцом?
Одна беда – кроссвордом строится только прямолинейный Петербург, искусственный, что синтетический кристалл Сваровски. Москва растет сама, фрактально вторя центробежной гелиоцентрической