И о дверях. Они были дубовыми, высоченными, с витыми поворотными ручками, и отворялись полностью, то есть при полном открывании прислонялись к стене. Я это долго и коряво объясняю, потому что нигде и никогда больше не видела таких дверей.
Теперь мы войдем в нашу усадьбу-коммуналку, прогуляемся по ней и познакомимся с обитателями. Мы входим с Садово-Спасской через каменные ворота для проезда машин, которые всегда открыты. Рядом предусмотрена калитка для прохода людей. По левую руку сразу же парадный вход в дом. Удобные широкие ступени ведут на высокое крыльцо с двумя колоннами по бокам и портиком. Раньше, при хозяине, по сторонам крыльца стояли две мраморные вазы. Въехав в дом, представители Якутии первым делом их своротили, и куда эти вазы потом делись, неизвестно. Возможно, их расколотили на мелкие кусочки в приступе революционной ненависти к буржуазному искусству Древней Греции, а может быть, вазы повели потом скромную, скрытую от посторонних глаз жизнь и служили подставками для зонтиков, мусорными урнами или громадными копилками для алмазов. Высокая, резная, двустворчатая дверь посредине крыльца вела в холл. Не знаю, как это помещение называлось до революции. Сказать прихожая получается тесно и мелко. Это был большой двусветный зал с мраморной лестницей, которая раньше вела в парадные помещения, а при Советской власти в заунывные учреждения и конторы. Сначала там было Якутское представительство, а потом страшный секретный суд. Нам заходить в дом через парадный подъезд строго-настрого запрещалось, для нас были два других входа, и оба черные.
За воротами лежал большой асфальтированный двор, ограниченный сзади конюшнями с широкими воротами и красным кирпичным домом в два этажа, причем на второй этаж надо было взбираться по внешней железной лестнице, зимой обледеневшей и скользкой, а справа флигелем, желтым в цвет основного дома. В конюшнях какое-то время хранились декорации Большого Театра, а при нас был гараж, и стояла в нем одна машина: бежевый «Москвич» дяди Вени Халдеева. На втором этаже кирпичного дома, как красна девица в своей светелке, жила Танечка Логинова, идеальная девочка, отличница и мамина помощница с примерным поведением, которая всегда слушалась взрослых, никогда не бегала на танцульки под патефон в соседний двор и не целовалась у помойки. Эту Танечку Логинову мама с утра до вечера ставила в пример моей старшей сестре. Рядом с этим недостижимым идеалом моя сестра была насквозь и сплошь