Любовный траги-фарс в двух действиях
Действующие лица:
Мария – 39 лет, бывшая балерина, худа, прозрачна.
Николай (муж Марии) – 45 лет, в очках, интеллигентный, щуплый, болезненный.
Настя (дочь Марии) – 19 лет, сильно накрашена, безвкусно одета.
Пётр (сын Марии) – 20 лет, качёк, в цепях, с цветным гребнем волос.
Посланница – 40 лет, невыразительной внешности.
Посланник – 52 года, полноват, лысоват.
Постоялец – 45 лет, крупный, сильный, грубый, но по-детски искренний и увствительный.
Действие первое
Картина первая
2004 год. Зима. Идёт снег. Справа угол кирпичного дома. Входная дверь прямо с улицы. Слева, в самом дальнем углу сцены, белый автобус, без огней, уже изрядно заметённый снегом. Над ним столб с горящим прожектором. Прожектор светит на дверь дома. Дверь распахивается. На снег выталкивают босую, в ночной рубашке Марию.
Мария (поднимает руки к небу). Господи! Что же ты делаешь, Господи? Говоришь, по силам даёшь? Нет… Руки наложить на себя и то нельзя! Как они, дурачьё несчастное, без меня будут? Как, Господи?!
Дверь дома распахивается.
Николай (пьяный в стельку). Проси, проси… Я вот допросился… Ни хрена у меня нету! (Выворачивает карманы.) Не заработал у Боженьки! (Смотрит вверх.) В пекло Чернобыльское полез, для народа старался, а не заработал?.. Сдыхаю теперь! Никому не нужен! (Марии.) А ты ещё и выпить не даёшь больному человеку! Посуду она, видите ли, в первой позиции моет… (Выворачивает ступни, падает на четвереньки.) Иди отсюда, брысь, Одетта! (Поднимается, держась за косяк.) Дай мне с детьми посидеть по-человечески! (Топает ногой.)
Мария. Ты же пьяный…
Николай. А пьяного они меня лучше понимают! (Заглядывает в проём двери.)
Сынуля, пьяный пьяному – кто?
Пётр (из двери). Друг товарищ и брат!
Николай (Марии). Ну, слышишь? (Намеревается войти в дом.) А ты проси, проси… У него допросишься! Такого ещё допросишься… (Оборачивается.) Я, как уж совсем – в петлю от всего этого, погляжу вверх и спрашиваю: «Это ты там? Это ты опять?..» Так он хоть бы ответил когда! Молчком бьёт! (С ухмылкой.) По вере и даётся?.. (Пьяно икает.) Что ж ты на снегу-то опять босиком? Или, кого больше любит, того до смерти и голубит?!
Настя (выглядывая в проём двери). Ты ж у нас – такая… Известная, заслуженная, вся из себя… Это мы – дерьмо!
Пётр (бросает Марии одеяло). Ноги застудишь, «па-де-де»… (Допивает пиво, бросает на снег бутылку.) Иди в дом уже! Нечего выпендриваться!
Николай (заталкивает детей в дом). Пусть проветрится! Ей полезно! А то лезет ко всем, лезет… Жить не даёт!
Мария. Я вам умереть не даю. Я же люблю вас всех! Это время вас такими сделало, изломало совсем. Кончится же оно когда-нибудь, и всё будет по старому, по-хорошему. Только бы дожить! Только бы додержать вас тут живыми…
Николай. Ну вот, опять – за своё…
Настя (Марии). Да пошла, ты! (Петру.) Петь, иди, разливай…
Николай уходит в дом, захлопывает за собой дверь.
Мария. Глупые… И чего на меня злиться-то? Я ж не виновата, что у вас ни работы, ни денег…