летит сюда, не чуя ног в пылу!
Один, похоже… Где ж его «упряжка»?
И как вздыхает, как пыхтит бедняжка!
И кто же гордеца так напугал?
Флу (упав подле Муны на колени, потрясает над ней её запиской).
Жива моя любовь? Не опоздал?
Я тут едва прочёл, земля качнулась!
О, Муна, как ты странно улыбнулась…
Ты не шутила, нет? Всё так и есть?
Муна (придя в себя, Флу). Ты плачешь? Вот она, благая весть!
А мне уже совсем чуть-чуть осталось…
Всё выпила, чтоб слабым не досталось!
Не дал Господь… (Грозит уходящему Фаю. Фай, обернувшись, строит ей нос.)
Песчинка я, и всё ж
вдогонку нечисти уж послан острый нож
раскаянья, пусть позднего… (Вскидывает руку к небесам.) Господь,
прими мою униженную плоть,
сознанья хаоси истерзанную душу…
И боле уж покой твой не нарушу
мольбами…
(Уже к Флу, пошарив перед собой рукой.)
Я не вижу… Где ты?
Флу (берёт её за руку). Здесь.
Как хороша… Не можно глаз отвесть!
Муна. Уже ли Муна то была, иль сон жестокий?
О, Господи, как тяжелы уроки
твои. Но не понять себя без них!
Как долго тянется прощанья горький миг…
Флу. Любовь моя, не уходи, я буду…
Муна. Всё тем же – чья-то боль, тоска, остуда…
Флу. Пойми же ты! Я сам себе не рад,
но, если бы нечаянно назад
вернулось всё…
Муна. Да разве ж я хотела
тебе неволи? Как бы я умело
чёлн творчества вела в челне любви,
не руша вздохом ценности твои!
Поверь, твой жемчуг, хладный, неживой
я б сделала навек своей судьбой,
как воссиял бы… Только бы коснуться,
припасть к груди твоей и улыбнуться
вселенной, прикорнувшей под рукой…
Сверху на Муну проливается мерцающий свет.
А вот и свет, тот самый, золотой!
(Уже к Небесам.)
О, Милосердный, ты меня простил и за…
(Падает замертво.)
Иза. Всё кончено. Лишь светлая слеза
у ней из глаза мне на руку льётся…
Без исповеди?.. (Уже к Флу.) Вы… И вам зачтётся!
Флу. Мне уж зачлось. Я на Земле – один!
Никто. Ничто… Всего лишь третий клин,
что выбил Муну в мир иной до срока!
Настанет миг, и жизни сей морока
оставит и мня. Как холодно… К чему же
ещё здесь – солнце, танец струй и свет,
и ветер с травами полуденными дружен,
коль нет любви самой, коль Муны нет?!
Мир без отчаянья, нелепости, ошибок
души мятущейся – лишь мраморная глыба,
пока в руках влюблённого резец
не оживит её, не вынет, наконец,
из камня мёртвого – дитя, цветок иль птицу,
иль женщину, способную молиться
за каждого, и каждому в горсти,
любой ценой – ценою страшною… – нести
любовь, безумие безумьем