Муна. Не выйдет. Он добьётся своего!
И чудо вряд ли здесь уже случится.
О, сердце… Хлада лишь в него плеснём,
на смену жар другой любви приходит!
Рона. Нет, чую, здесь нечистый греховодит!
Муна. И я, голубушка, конечно же, о нём!
Все с жалости в свой срок мы начинали,
и в те же сети сдуру попадали.
И бьёмся, бьёмся от рожденья в них!
Не мучайся, вкуси за нас двоих
любви живой… И дай-то Бог, отпустит.
Рона. А вдруг навек возьмёт?
Муна. Ну, уж тогда
над головой твоей взойдёт звезда —
иная…
(Тень бородатого с секирой машет Роне рукой.)
Рона. Ах, качнулся кустик…
Всё, Муна, милая, уж пан или пропал!
Зовёт, рукою машет мне, узнал…
Муна. Ответь ему! (в сторону) Сюда ещё придёт…
Рона. Толкаешь, Муна, ты меня в могилу!
Ведь я к тебе пришла, чтоб заслонила.
Муна. Иди, иди! Любовь тебя зовёт!
Пока не выгорит (прижимает руку к сердцу)
вместилище желаний,
мы делать глупости, увы, не перестанем!
Моё – дотла! И память замела…
Я, будто дерево, – стою, хоть умерла.
(Рона устремляется к Тени бородатого с секирой.)
Занавес
Действие второе
Зима. Большая зала с окном и входной дверью. Муна, с чёрной лентой на лбу, сидит, вытянув ноги к огню. На коленях у неё – книга. Иза качает на руках младенца. Из соседней комнаты слышится детский плач и воркование Роны.
Муна. Да… Жизнь идёт! Рождаются бедняги
на ту же муку, пыль Земли толочь…
А чтоб судьбы оковы превозмочь —
ни разума, ни силы, и отваги!
Иза. «Судьбы… оковы…» Есть что и поближе!
(Целует младенца.)
Муна. Что ближе, то болит… И чтоб передохнуть,
над ним на цыпочки привстанем, и нанижем
на нитку вечности сегодняшнюю суть,
почти играючи.
Иза. А не скорбя уныло!
Чтоб Флу забыть, вам Сана не хватило?..
Муна. Да, клин – клинОм! Но если узок клин?..
Иза. То надобен ещё, и не один!
Муна. Послушай, Иза, что-то славный Си
давненько к нам с визитом не являлся…
Иза. Да, прежде здесь он часто пресмыкался,
стихами все мозги проголосил!
Муна. Был здесь, у ног всегда, и вот не стало…
А занимал меня тогда немало
его зовущий взгляд.
Иза. Ха… Год назад!
Муна. И вздохи, и печаль, и обожанье…
Ни разу не открылся он в желаньях,
а ведь любил! Ответь, где он теперь?
Иза. Вы сами перед ним закрыли дверь
тем, что отдались безрассудно Сану!
А Си ведь ровня вам и внешностью, и саном,
и всем другим… Так хрупок, утончён!
И, как и вы, с Евтерпой обручён! (крутит пальцем у виска)
Стихи писал, не хочешь, а заплачешь…
Пропал, наверно, где-то, не иначе.
Муна.