З.Н. Гиппиус, характеризуя состояние культуры в России того времени, указывала на кризис религиозных постулатов жизни, разрушение идеалов «золотого века» и описывала нарушения жизни в «Литературном дневнике» (1908). Художник слова, по ее мнению, должен активно вмешиваться в жизнь, радикально изменяя сложные общественные отношения. Мотив человеческой ссоры[30] звучит в «Походных песнях» петербургской Кассандры, вошедших в сборник «Стихи: Дневник 1911–1921»: «И пусть вины своей не знаем,/ Она в тебе, она во мне;/ И мы горим и не сгораем/ В неочищающем огне». Так З.Н. Гиппиус экспрессивно комментирует события гражданской войны. В тексте Т.Н. Толстой нет декадентских призывов. Разрастающийся до вселенских масштабов пессимизм, безграничная скорбь, бесконечная тоска одолевают души персонажей. Лукаво мудрствующие, герои-марионетки, не забывшие о прошедших культурных эпохах, называют имена Лермонтова и Байрона. С Байроном сравнивается скульптор. Внешнее сходство Дмитрия Ильича с английским поэтом-романтиком выглядит комично: «И как бы получается, что он все-таки отчасти Байрон – и хромает, и стишки пописывает, и в Греции был полтора дня во время круиза». «Мировая скорбь», стремление к свободе, отсутствие веры в разум человека – чепуха для Дмитрия Ильича. Его визуальное сопоставление с поэтом-романтиком подчеркивает искалеченность и деформацию души персонажа.
Чудовищное проявление духовного распада человека фокусируется автором рассказа в следующем фрагменте: «Коробейников идет неприютной рощей, стволы берез озябли и земля холодит сквозь ботинки, впереди тлеют огни санатория, юдоли скорби; кровати там белые,