Введение
Исследование современного литературного процесса обнаруживает множество научных подходов, спорящих между собой и взаимодополняющих друг друга. Осознается необходимость выявления закономерностей развития литературы, специфики эстетических систем новых направлений и течений.
В начале 1990-х гг. Н.Л. Лейдерман предлагает новаторскую концепцию постреализма в русской литературе XX века[1]. В 1993 г. Н.Л. Лейдерман и М.Н. Липовецкий публикуют статью «Жизнь после смерти, или Новые сведения о реализме»[2], где теория постреализма подтверждается анализом произведений Л.С. Петрушевской, В.С. Маканина, Ф.Н. Горенштейна, поэзии И.А. Бродского и других авторов.
В 2005 г. выходит монография Н.Л. Лейдермана «Постреализм. Теоретический очерк»[3], где обоснован новый взгляд на проблему взаимоотношений между реализмом и модернизмом, отвергавший устаревшее представление об антагонизме реализма и модернизма, принятое в официальном советском литературоведении.
Н.Л. Лейдерман устанавливает, что у постреализма обнаружились генетические связи с его предшественником – новым творческим методом «неореализмом». В начале XX века, а точнее, после 1907 г., в русской литературе стало зарождаться новое течение, накапливающее опыт синтеза реализма и символизма. Возникновению нового течения предшествовало осознание кризиса реализма и философии позитивизма в 1890-е гг., что привело к появлению и распространению идеалистической концепции искусства. Однако вскоре и символизм обнаружил свою ограниченность и ощутил потребность обратиться к реальной действительности: «…по своим творческим установкам и семантическим интенциям поэтика символизма оказалась малопригодной для освоения этого нового для себя эстетического объекта. Ведь обращение к языку символов с их дематериализующей функцией, когда все «видимое» пренебрежительно воспринимается как кажимость, вело «в пределе» к «дематериализации» образной плоти, а установка на поиск мистических Абсолютов («Мировая музыка», «Вечная Женственность» и т. п.) вела к трансформации искусства в религиозно-теургическое действо»[4].
Одним из первых трансформации символизма и реализма под влиянием зарождающегося авангарда в начале XX века заметил и осмыслил Н.А. Бердяев в статье «Кризис искусства» (1918).
В начале XX века литературная критика обращает внимание на появление нового творческого метода, который представлял собою синтез реализма, символизма и авангарда, и начинает теоретическое осмысление его эстетических принципов. Художественному методу посвящены статьи А.К. Воронского, который пишет не только о «новом реализме», но и исследует прозу Б.А. Пильняка с позиций формирующейся новой эстетики.
В 1970-е гг. отечественные исследователи вновь возвращаются к вопросу о несоответствии реальной картины литературы XX века с оппозицией «реализм-модернизм». В 1990-е гг. ученые отмечают, что «…пересмотра требуют не столько отношения внутри оппозиции, сколько она сама в своей мнимой универсальности»[5].
Обращаясь к творчеству писателей в работах 1970-1980-х гг., исследователи анализируют взаимоотношения между реализмом и модернизмом, отмечая скрещивание реализма, символизма и авангарда в произведениях А. Белого, А.М. Ремизова, Ф. Сологуба, И.С. Шмелева, Б.К. Зайцева, Е.Н. Чирикова 1910-х гг.
Методологически значимое исследование синтеза реализма и символизма проведено Н.М. Малыгиной на материале ранее неизвестной повести А.П. Платонова «Рассказ о многих интересных вещах»[6] (1923).
В статье Н.М. Малыгиной (1977), посвященной атрибутированию повести, впервые обнаружены постоянные платоновские образы-символы «дома-сада», Невесты – Вечной Женственности, раскрыто их мифопоэтическое содержание и выявлены архетипические корни, сквозные мотивы и сюжеты платоновского творчества, а также показано, что в творчестве писателя существуют ключевые фрагменты, которые перемещаются из ранних произведений в поздние. Само по себе обнаружение и изучение образов-символов в прозе писателя-реалиста было для того времени новым словом в литературоведении. Впоследствии в художественной системе А.П. Платонова выявлены характерные для символизма образы-символы «музыки», «цветка», Невесты (вариация Прекрасной Дамы). О влиянии А.А. Блока на прозу А.П. Платонова, о роли образов-символов «музыки» и «цветка», генетически связанных с символизмом, впервые написано в конце 1970 – 1980-х гг.[7]. Н.М. Малыгиной замечено, что А.П. Платонов унаследовал у символистов представление о жизнетворческой функции искусства, которое под влиянием авангардной теории «жизнестроения» трансформировалось в утверждение его «проективной» миромоделирующей роли[8]. В данной работе намечена разработка концепции неореализма как творческого метода А.П. Платонова. Исследование неореализма писателя, основанное на изучении теоретических работ Е.И. Замятина