то есть вдвое больше. Этот исследователь дает свое объяснение этой нестыковке {10}, но, скорее всего, причина тут просто в том, что вопрос из уст Маргариты «Двадцать четыре тысячи лун «за одну луну когда-то, не слишком ли это много?»» звучал бы не очень красиво. А вот еще одна ошибка. Левий Матвей говорит о Маргарите Воланду, что Иешуа «просит, чтобы ту, которая любила и страдала из-за него, вы взяли бы тоже». Если судить строго, то это просьба требует краткой правки. Если мы опустим слово «страдала», то получится, что Левий Матвей спросил бы это: «Он просит, чтобы ту, которая любила» «из-за него, вы взяли бы тоже», что звучит не очень понятно. Еще одна ошибка автора видна в 15-й главе: «Ведущий программу уставился прямо в глаза Канавкину, и Никанору Ивановичу даже показалось, что из этих глаз брызнули лучи, пронизывающие Канавкина насквозь, как бы рентгеновские лучи». Очевидно, автор хотел сказать, что рентгеновские лучи падали из глаз ведущего, но по тексту выходит нелепица, что будто бы они падали из глаз самого Канавкина, причем в самого себя. При этом интересно, что именно в шестой редакции романа это место написано правильно: «Ведущий программу уставился прямо в глаза Канавкину, и Никанору Ивановичу даже показалось, что из глаз артиста брызнули лучи, пронизывающие Канавкина насквозь, подобно рентгеновским» {11}. Также далеко не идеально, на за то красиво звучит предложение из 1-й главы: «Но это, увы, было, и длинный, сквозь которого видно, гражданин, не касаясь земли, качался перед ним и влево и вправо», ибо из сказанного сначала можно подумать, что фраза: «сквозь которого видно», относится к слову «длинный», а не «гражданин». Но это уже вопросы к знатокам русского языка.
Естественно, столь сложный и многогранный роман, в сюжете которого мог, несомненно, запутаться сам автор, имеет из-за своей незавершенности даже несколько сюжетных дыр. Сюжетные дыры отличаются от обыкновенных несоответствий и противоречий тем, что во вторых разобраться может в принципе один читатель, а вмешательство автора требуется не столь значительно, тогда как в первых без самого автора ничего поделать уже нельзя, поскольку тут уже требуется изменения в самом сюжете, в самой истории. В общем, дыра или пробел в сюжете – это крупное противоречие, и таких крупных противоречий в романе можно насчитать даже целых пять, а это имеет важное значение не только для нас, но и для каждого читателя и исследователя. Одну сюжетную дыру невозможно не заметить, настолько она бросается в глаза. Это именно та самая загадочная смерть Мастера и Маргариты. По недоработанному роману выходит два варианта смерти этих героев. Если верить эпилогу, то получается, что Воланд просто унес с собою любовную пару куда-то очень далеко за город и следствие решило, что ее украли преступники-гипнотизеры. Если же верить 30-й главе, то получается, что Азазелло проделал нечто пока очень неясное с героями. Обычно полагают, что Воланд инсценировал смерть героев, чтобы никто не подумал, что они улетели из Москвы. Как никто не знал, что Маргарита была на балу у сатаны,
