***
Неба не видно, понять, сколько часов она бежит, невозможно. Тело болит, сил нет. Лада еле переставляла ноги, но ей казалось, что она бежит. «Все, не могу! Воды!» – Девушка села на землю. Передышка. Маленькая передышка. Всего минута. Всего две минуты. Она бежит уже долго, а звуков погони не слыхать. Удалось замести следы? Есть ли надежда на спасение? Ах, пусть убивают! Она не может больше сделать и шагу. Будь что будет. Останется сидеть тут, во власти случая: заметят или нет? И сколько смертей еще нужно, чтоб построить эту лестницу в небо? И отчего людям неспокойно на земле? Ах, если б они только знали, что Мрак – это выдумка! Но они видят то, что ожидают увидеть. Нет! Она не хочет гнить на скале! Нет! Она будет бороться! Вот только посидит тут еще минутку… или две.
***
Пришла пора действовать. Элай бесшумно передвигался по джунглям, едва касаясь земли, его глаза лучше видели в темноте, чем при свете дня, он ощущал, где его цель, даже не видя ее перед собой. О, это будет нетрудно! Сердце этого цыпленка давно сгнило, Элаю ничто не стоит соблазнить его! Главное – момент.
Отряд приближается. Ох, и шумные же они! За милю можно услышать. Темные фигуры проходили мимо дерева, за которым притаился Элай.
Стальная рука обхватила Шорха поперек туловища, в рот моментально – кляп, так что охотник и вздохнуть не успел.
– Прости, пришлось помять тебе крылышки. Но ты уж слишком громкий!
Испуг в глазах Шорха сменился облегчением.
– Зачем ты так? Мои псы нуждаются в поводыре, я не могу отлучаться.
– Ты идешь со мной? Сегодня отличная возможность, нельзя упустить.
– Я…
Элай пронизывающе смотрел на охотника, который старался не встречаться с ним взглядом. Сомнений нет: с момента их последнего разговора что-то произошло. Цыпленок колеблется. Цыпленок сопротивляется.
– Хм… ты передумал?
– Я… не могу. Я не хочу! Оставь меня!
– Мне казалось, ты хотел стать частью нашего мира. Что ты устал подчиняться глупым законам братства и пресмыкаться перед вождем. Ты же знаешь, что у нас получишь все: власть, оружие, женщин и деньги. Мы научим тебя нашему ремеслу. Ты будешь почитаем.
Элай врал. Цыпленок будет рабом. А все, что ему светит – это объедки с барского стола. Но ему рано об этом знать. Конечно, были случаи, когда из цыплят все же удавалось вырастить бойцовых петухов, но Шорх явно не из таких.
– Я передумал. Я остаюсь.
– Я говорил тебе, что дороги назад нет?
– Я закричу.
– Я перережу тебе горло раньше.
Шорх не сомневался в этом.
– Я остаюсь. Я буду вождем. Зачем мне идти за тобой? У меня будет все тут, может, даже больше, чем там, «в твоем логове»!
Вот