– Это только начало вашего правления, кроме того, «утрата» вашего отца, Тиор… – Советник назвал вождя по имени, будто они снова – ученик и учитель, а не предводитель и слуга.
– Не напоминай мне об этом! -резко оборвал советника вождь. Тем не менее советник продолжил:
– Я думаю, он был счастлив, что именно вы убили его и что не пришлось страдать долго, не пришлось карабкаться по горе. Знаете, многие не разбиваются насмерть, они страдают, пока охотники не находят их и не избавляют от мук. Простите себя и…
– С чего ты взял, что я испытываю чувство вины! Я поступил правильно, я отомстил. Убить человека – трудное решение. Я смиловался и окончил охоту раньше, чем предполагал. Все, что я мог сделать для отца – это пронзить его сердце стрелой, избавив братство от правителя-тирана!
Вождь укрыл лицо руками и подавил рыдание. Хрупкая рука советника легла ему на плечо. Никакие чувства не мог укрыть Тиор от Советника.
– Вы похожи на птичку… вам никто не говорил? – тихо сказал вождь, успокоенный одним только прикосновением и выражением лица старика.
Вдруг Вождь ощутил себя маленьким мальчиком, ему стало легко на сердце: обо всем позаботятся взрослые, а его забота – бегать да прыгать, и конечно, съедать все, что приготовит кухарка.
Маленький остренький нос старца действительно напоминал клюв, тонкие черты лица и круглые глаза довершали сходство.
– Случалось слышать и такое.
– Вы – мой голубь мира. И как вам удается сохранять спокойствие?
– Я смирился с тем, что сетование и сопротивление ни к чему хорошему не ведут. Это просто, но это нелегко. В молодости я старался внушать, убеждать, доказывать, за что и расплатился (произнеся это, старичок будто стал еще меньше, по телу его пробежала дрожь). Меня «научили» говорить без пены у рта. Нет, я не отрекся от своих взглядов, отнюдь, вы и сами можете в этом убедиться. Но не все готовы перенять мои убеждения, и не всем это надо.
– А что с Ладой? Как мне не дать ей ощутить себя «лишней»? Не лучше ли просто не упоминать о том, что ее мать была другой расы? И о том, как мы встретились, о ее гибели…
– Это все неважно. Просто любите ее.
– Я вас не понимаю, ведь соплеменники ее отвергают! Если бы я мог убедить их, показать им… Как ужасно, что ты не можешь оградить своего ребенка от невежества общества!
Советник молча выслушивал жалобы молодого вождя. Он вспоминал свои студенческие годы, когда каждый день нес прозрение, когда он готов был менять мир, с которым был знаком лишь в теории.
***
Лада шла тропою избранных. По обе стороны каменной дороги стояли люди, они были одеты в черные одежды – знак почитания ночи, на самой Ладе по-прежнему были светлые полотняные одежды – так охотники точно не потеряют жертву из виду. Ни капли сострадания. Неужели, никому ее не жаль? Ладе и раньше доводилось видеть сцены «провожания избранного», но всегда находились