Пройдут годы и (повторимся!) поборник патриархального, консервативного отношения к женщинам Наполеон Бонапарт, став Первым консулом Франции, запретит появляться в его дворце женщинам, у которых была не совсем безупречная репутация или, вернее, слишком бурное прошлое. Он никогда не забывал, каким огромным влиянием пользовались эти дамы – «величаемые», пардон, «горизонталками». Однажды, когда при нем кто-то случайно упомянул об этих некоронованных законодательницах как в политике, так и в модах на дамские туалеты, он дико вспылил: «Мною не будут управлять шлюхи!»
…Кстати, отнюдь не исключено, что подоплекой к таким заявлениям Наполеона могло быть и его соперничество с маршалом Жан-Батист-Жюлем Бернадоттом. Этот известный бахвал и фрондер умел заводить такие знакомства, которые раздражали могущественного Первого консула, а потом и императора Франции Наполеона Бонапарта. Так, он энергично бравировал своим знакомством с такой одиозной в понимании строгого моралиста Бонапарта знаменитой француженкой той поры, как (вышеупомянутая) несравненная и очень дорогая «жрица любви» мадам Жюльетта Рекамье. Знаменитая «дегустаторша» крутых мужиков прелестная Жюльетта соглашаясь с Жерменой де Сталь, что не Бонапарт [которому она уже во времена Консулата дважды давала от ворот (вернее, своих «райских врат») поворот: сначала когда он (по слухам) пытался «зазвать» ее в свои любовницы через Фуше, потом – через сестричку Каролину, ненавидевшую «старуху» Жозефину], а именно Бернадотт, является «подлинным героем века», могла подтвердить это по «женской части». Интересно и другое: как-то не в меру разоткровенничавшийся во время сеанса «терапии» Бернадотт сдуру якобы ляпнул ей про Бонапарта такие слова: «Я не обещал ему любви, но я обещал ему лояльную поддержку и я сдержу свое слово». Таким фрондерством он лишь активизировал неприязнь со стороны Бонапарта и его соответствующую реакцию на… «нагую моду»…
А своей жене Жозефине Наполеон и вовсе иронично-зло публично бросил: «Разве вы не видите, что ваши подруги – голые?» Он, в частности, объявил, что намерен не только объединить французскую нацию, но и возродить старинные семейные традиции и запретил дамам носить «прозрачные вызывающие одежды».