– Блаженны нищие духом.
– Но нищие духом богаты своей добродетелью, а бедные просто бедны без особых пороков и добродетелей тоже. Попадаются, впрочем, весьма интересные виды богатых среди бедняков – богатые духом гордыни. Приглашают вас в гости, а сами уходят, оставят соседку, чтобы гостям говорила: ждите, придут через час или два. Нас нужно ждать, ибо мы ценность, утверждают тем самым они, а вы так… ерунда. Они, конечно, не говорят так и, быть может, не думают даже, но ощущают и действуют так. Но более всего меня привлекает лицезренье пороков на сцене. Человек – существо физиологическое, актеры пьют водку, икают, потеют, но их персонажи – вот кто созданья эфира. Сцена для меня нечто вроде сна наяву. Когда звучит голос со сцены, мне мнится, что я превращаюсь в певицу и, в ней пребывая, проникаю в сон Анны в Париже, похищаю ее и лечу на воздушном шаре в эфире…
– Вот кто, оказывается, тревожит меня по ночам в сновиденьях!
– Вам снятся такие же сны? Поздравляю! Значит, вы тоже способны к пребыванью в эфире.
– Что же Анна не мнится тебе… без посредства певицы?
– Для медитации нужен источник душевных волнений. Необходимо поэтому быть постоянно влюбленным. Обычно я поджидаю в подъезде. Кстати, подъезд – та же сцена, не так ли? Она появляется, и я представляю, что она и есть Анна. Вы не обижайтесь, что я и вас ставлю вас на место божественной Анны. Я даже представил, как она проникла инкогнито к нам из Парижа, чтобы сокровища разыскать или сестру, и я вам – то есть ей – помогаю.
– Я понимаю тебя и согласна стать Анной, тем более ей и являюсь.
– Вы уже входите в роль. Определенно: у вас есть актерский талант. Но вам нравится та, на которую вы так похожи? Вы ее знаете? Все ее знают.
– Я знаю ее, как себя: иногда она меня раздражает, но, в сущности, я ее обожаю.
– Правда? Я рад за вас: редкая женщина отзывается хорошо о другой. Вы – исключение и я ради вас принес себя в жертву… однажды. В моей жизни был один человек: страшный, ужасный, инфернальный человек… очень вежливый и очень воспитанный. Все тянулись к нему, словно бабочки к лампе, и всех, кто был ближе, он обжигал. Во время войны был нашим разведчиком, и Гитлер пожал ему руку однажды. Может быть, он и не был таким, но рассказывал. Я служил у него обнаженной моделью для античного бога, приапиком был, как он меня называл. Для поддержания формы он показывал мне открытки соответствующего содержания. Однажды я увидел у него ваш портрет, вы у него поправляли чулки…
– Пикантная штучка, – говорит Анна (в промелькнувшем кадре она поправляет застежку чулка на сквозняке, раздувающем платье), – из фильма «Здравствуй, Лунная Фея».
– Вы видели «Лунную Фею»?
– Она, как и я потерялась во времени, ибо сотворена из материи сновидений…
– Будем снимать