Рускина не знала, да и не могла знать, что в детский дом Филипп Жмыхов попал по поддельным документам (помогли сердобольные делопроизводители), скостив три года возраста. В действительности ему уже стукнуло семнадцать лет. «Смоленский сирота» хлебнул мурцовки в немецком детском концентрационном лагере, а после войны – баланды в колонии для несовершеннолетних преступников. В колонию он попал сразу же, как только освободился из немецкого плена, – украл из военного эшелона пистолет и несколько банок американской свиной тушёнки. За колючий проволокой научился курить, выпивать, готовить для «забалдения» чифир из чайного листа, играть в карты. Получил первые уроки половой любви. Для форса под левым глазом сделал наколку: три маленьких звездочки. Однако вскоре понял, что поступил глупо – очень уж «примета налицо».
В детском доме он освоился в первые же дни. Нахрапом утвердил себя лидером. Приспособил в качестве «жены» Одарку Кубенко, низкорослую, полненькую, с развитыми не по годам женскими прелестями по прозвищу «Пончик». В детский дом её доставили из глухого украинского села. Её родители состояли в какой-то тайной религиозной секте. После смерти матери отец принудил дочь к сожительству, когда ей шёл девятый год. Секту разоблачили. Отец оказался за решёткой.
Опытному Филиппу не надо было прилагать усилий, чтобы добиться ласки юной женщины с весёлыми голубыми глазами. К тому же «курице», как называл Филипп всех девочек, он очень нравился. Другим воздыхателям путь к нежностям Одарки был заказан – всем, кроме заведующего детским домом, в гостях у которого нередко бывала Одарка. Филипп, узнав об этом, даже задал ей поначалу трёпку, но потом, помозговав, смирился. Против начальства переть, что писать против ветра.
Петушиный нрав Филиппа щипать девчонок за бёдра, хватать за колени, хлопать по задницам, тискать груди и даже целовать сходу в губы, приносил ему не только радость. Как-то в школе под тёмной лестницей он зажал одну молодую девчонку. Она подняла крик и… оказалась учительницей, завучем школы. Было немало и других проделок, за которые Филиппа исключили из комсомола, а однажды чуть не отдали под суд.
Детдомовские «курицы» после столкновений с Филиппом грозились жаловаться заведующему Чурилову, но обращались почему-то к тёте Поле.
…Павлинка пришла посмотреть на то, как устроился брат на новом месте. Поставила на тумбочку стеклянную баночку с букетиком подснежников. Они только-только заголубели на пригорке за забором детского дома. Павлинка заприметила с высокого крыльца изолятора. Выпросилась на несколько минут выйти за ворота.
– Это ты, девонька, хорошо придумала, – похвалила тётя Поля, – всем бы так надо. Культура как никак. Да надолго ли? Филька появится – мигом эти ургуйки раздербанит.
– А мы не позволим.
«Да что же вы можете сделать, милые