Рядом с мамой стояла его сестра, сияющая, как помидор, с выбившимися из-под шапки волосами, с горящими от восторга черными круглыми глазами и с улыбкой до самых ушей. Вера сразу выставила перед братом свой пальчик, на котором застыла капелька крови, а пальцем другой руки указала в сторону курицы, которая вдруг перестала биться в сетке и тоже уставилась на Сашу одним своим глазом, потому что второй глаз был закрыт крылом.
– Сегодня мы будем варить настоящий куриный суп, по-деревенски! – четко произнесла мама, опережая все вопросы сына, которые она уже читала в его глазах. Теперь всё семейство с жалостью смотрело на курицу, и никто не хотел быть на ее месте.
Курица, не знавшая коварных замыслов мамы, была закрыта на кухне. Через полчаса она уже хозяйкой разгуливалась по обеденному столу, переваливаясь с одной тоненькой лапки на другую. Всё, что можно, было опрокинуть и разбить, она опрокинула и разбила.
Курица могла быть довольна: такого кухонного разгрома Вере не сотворить никогда. На полу лежали осколки маминой любимой сахарницы. Рассыпанный сахар постепенно окрашивался в малиновый цвет от капавшего со стола на пол варенья. Этот беспорядок довершали зеленые кучки, которые превращали мамину кухню в куриный клозет. Потом курица перелетала со стола на пол. Она скребла лапками деревянный пол, потом, то одним, то другим глазом, осматривала то, что наскребла, и очень сердилась, что ничего съестного не наскребла. Мама строго следила, чтобы на полу не было никаких крошек, но пернатая гостья этого не знала и упрямо долбила носиком пол кухни.
– Червячков ищет! – сказала догадливая Вера.
– Нет, она гнездо вьет, чтобы яйца откладывать.
Вера посмотрела на брата глупым взглядом, потому что никогда не могла определить, шутит ли он или нет. Они с братом стояли за дверью кухни и следили за курицей через дверное стекло. Пальчик на Вериной руке был уже перевязан бинтиком, теперь девочка знала, что не все любят, когда их гладят по головке, а некоторые даже клюются.
Надо сказать, что Саше было совсем не жаль поклеванного пальчика сестры, его злила мамина затея с супом. Он стоял за дверью кухни, одетый в фуфайку, которая, по словам мамы, должна была защитить от острого птичьего клюва, а его руки были подняты кверху, чтобы с них не свалились тяжелые папины рукавицы, с которыми проще выходить на боксерский ринг, чем ловить курицу. Еще мальчику не нравился мамин план, по которому ему предстояло ловить курицу, а маме рубить ей голову. Мама, как женщина, не учла в своих планах, что размахивать топором – это мужское дело. Как мальчику не хватало папиной поддержки!
К дверям кухни подошла мама. В ее руках был топор, который она, как ребенка, прижимала к груди. Как варить суп из курицы, она знала хорошо, а рубить куриную шею она боялась почти смертельно. Как же могла Римма не учесть, что Володя, ее муж, должен был вернуться из командировки только в пятницу? Угостить мужа супом на настоящем