Когда он просто русский царь,
Какого лишь за то простили,
Что положил он на алтарь
Судьбу неведомой россии.
Но коль тот царь, явивши гнев,
Судя и милуя с размаху,
Не русь отправить повелев,
А сына кровного на плаху.
Как трудно славу петь царю,
Царю – отцу-детоубийце.
Но тут же я себя корю,
Что не сумел в то время вжиться.
Не дал возможности понять,
Что Петр о том на свете пекся,
Чтоб каждый от себя отрекся,
Лишь жизнь за родину отдать.
И мне, коль честно говоря,
Бывает горестно и жутко,
Когда равняют боль царя
И блуд вельможной проститутки.
«Я от чужой любви безумен…»
Я от чужой любви безумен,
Пиша кому-то мадригал.
И у меня в груди везувий
Живую магму извергал.
Я думал – это все нарочно,
Как вдруг смирялось шаловство,
И души покоряло прочно
Незнаемое волшебство.
И парни на глазах дурнели,
И девок полоумил род.
И все каких-то жертв хотели,
Каких живущий не поймет.
И я – за Мишу и за Машу
Писал стихи, в безумстве лих.
И думал: нет милей и краше
Тех чувств, что посетили их.
Но время гордое сплывало,
И взоры меркли на виду,
И все так просто забывалось.
Что вечным лишь одно казалось
Безумство, слитое в мечту.
И я себя казнил за то лишь,
Что, став посредником в любви,
Не мог тогда себе позволить
Не верить в прихоти свои.
Не верить, что живет отрада,
Как пели, в чьем-то терему,
И что ее кому-то надо
Причислить к плачу своему.
И этот плач поинтересней,
Глазами притулив к огню,
Пристроить жить в стихах и песне,
Чтоб люди верили вранью.
Чтоб тихо плакали, стеная,
Кляня кого-то иль моля,
По вечной глупости не зная,
Что это выдумка моя.
«Какая радужная ярь…»
Какая радужная ярь
Стоит сегодня над рекой.
Хоть на дворе еще февраль,
Но до весны – подать рукой.
Там, в прошлогодних камышах,
Она ручьи свои змеит,
Чтоб снег порушить не спеша,
Озвучив птицами зенит.
И вдруг природа оживет,
И все, чему дано дерзать,
И зазвенит и запоет,
Чтоб сокровенное сказать.
И он забудется, февраль,
Который тихо все взъярил,
Затем, чтоб сам весенний царь –
В беспечный март раскрепостил…
«Плывешь…»
Плывешь…
И локтя полукруг,
Как некий праздный завсегдатай,
Все обнимает всех вокруг
Своею хваткою крылатой.
А может, это ты летишь,
А мир дремучий остановлен,
И