– Мне понадобится перенести мои бизнес-встречи, – говорю я. – Я рассчитывал надеть пальто на одну из них.
(Я хочу, чтобы девушки завидовали Стелле не только за ее рафинированность и, по всей видимости, счастливую судьбу, но и за мужчину, который с ней рядом. Хотя в этом нет необходимости: многие женщины пойдут с тобой в постель только чтобы доказать, что они не хуже, чем та, что висит у тебя на руке. Это соперничество между женщинами спасло многих страдающих от недостатка любви особей мужского пола. Возможно, в тот день, когда я заеду за пальто, благодаря этому азарту мне удастся шпокнуть одну из них.)
Тяжелая тишина облокотилась на мое решение.
– Ну ладно, так уж и быть, – говорю я, доставая бумажник.
Делая ударение на последний слог, девушки кричат: «Fantastic!»
Мы переходим на другую сторону улицы. Еще один магазин, хвастающий известной количеством своих денег клиентурой. Этот продает обувь. Туфли, которые привлекли мое внимание, придумал не кто иной, а @#$@$$!?. Цельный кусок кожи, квадратный носок, пряжка сбоку. Они – наглые, они дерзкие, они посылают всех бесцеремонно и на хуй. Чтобы завоевать их расположение, чтобы остановить поток брани, которым они меня поливают, я обязан их купить. $1950. Однако…
«Викодин» превращает людей в бесстрашных покупателей. Магазины должны распределять его научно, в соответствии с весом тела. Изобрести торговый автомат с весами. При входе в магазин покупатель взвешивается и выбирает желаемую форму (жидкость или таблетку). Вкус у обеих под стать времени – ОТЛИЧНЫЙ. Я надеваю новые туфли и – пришло время быть радикальным – оставляю старые в магазине. Bonsoir, monsieur, madam! Mы выходим.
Облаченный в черную летную куртку от D&G, в плотно облегающие, вишневого цвета, велюровые брюки от Versace и пару новых туфель, я не человек, я – Институт Стиля, Флагманский Корабль Всемирной Моды. О Париж! Ты возвеличиваешь меня в моих же глазах!
Ах да, я не спросил у Стеллы, понравилось ли ей что-нибудь. Она смотрит на меня, слабо улыбается и отрицательно качает головой.
Мы бродим молча, как Микки Рурк и Кэрри Отис. Стелла похожа на нее – глаза, скулы, искусанные губы, сладко-кислая слеза в глазу.
Я смотрел «Дикую орхидею» сорок раз. Фразы фильма навечно поселились в моей голове. Я использую их в разговорах иногда, граничащим с часто, и вглядываюсь в глаза людей в поисках понимания. Не многие видели этот фильм вообще, а тем более столько раз, сколько я, но, произнося слова из его диалогов, я почему-то чувствую себя счастливее. Я будто слышу жужжание камер и всегда доволен своей игрой. Я начинаю смеяться, и никто не понимает почему. Я объясняю, что это фраза из «Дикой орхидеи», и, поскольку она редко уместна, объяснение еще больше сбивает слушателей с толку.
«Ты когда-то пела в пресвитерианском хоре» или «Я не знаю, как себя вести, когда ко мне прикасаются, Эмили».
Жаль,