В ответ на это продавец и всё его окружение несколько минут смеялись, разговаривая о чём-то на своём языке. Затем на ломанном русском послали его так ясно и понятно, что умудрённый опытом Криводоев сразу всё осознал. Совершенно подавленный и удручённый Валерий Иванович покинул место встречи. Вернувшись домой, он наскоро и совершенно без аппетита поужинал, после этого выплеснул всё накопившееся за день раздражение на жену и лёг спать.
Утро показало, что жена, обычно надёжный громоотвод его плохого настроения, на сей раз подвела. На душе легче не стало. С тяжёлым сердцем и нехорошими предчувствиями Валерий Иванович поднялся к себе. Предчувствия его не обманули. С порога в нос ударил пронзительный запах водки. Перед глазами предстала картина, которую обычно можно наблюдать на следующее утро после молодёжной вечеринки. Центром композиции были сдвинутые столы Чука и Гека, где гордо возвышались бутылка водки и бутылка вина. Натюрморт дополняли кружочки тонко нарезанной колбасы. В изящности нарезки явно чувствовалась женская рука. Коробки с салатами были живописно разбросаны по всему столу.
Но картина не могла бы считаться полной, если не упомянуть о поваленных стульях, о разбросанной по полу бумаге, об опрокинутых стаканах и о разлитой по столу водке. Было ясно, что дело закончилось дракой. Но кто и зачем устроил эту драку, этого Криводоев понять не мог. Размышления Валерия Ивановича прервал телефонный звонок.
– Криводоев? – строго спросил телефон голосом КАКА.
– Я, Константин Аркадьевич.
– Бери бумагу, ручку и ко мне, – приказал телефон и отключился.
КАКА сидел в своём кабинете исполненный важности. Это могло означать, что отсутствие его вчера не было напрасным и кадровые перемещения, которые они так долго ожидают, возможны уже в ближайшее время.
– Долго спишь, – буркнул КАКА, не отрываясь от бумаг.
Кивком головы он указал на стул справа от себя. Впрочем, Криводоев сам знал своё место. Это было его место, которое он занимал согласно «нештатного» расписания отдела.
– Что по Брагину? – так же, не отрываясь от бумаг, произнёс КАКА.
– Отчёт он представил, – отрапортовал Валерий Иванович.
Этот ответ заставил КАКА, всё-таки, поднять голову.
– Я просил не отчёт, – высказал он с раздражением. – Я просил разобраться в его художествах. Неужели это так сложно?
Криводоев молчал. Огрызаться было не время. В предстоящих кадровых перестановках