Валерий Иванович шёл по коридору, прикидывая план действий на сегодня. Прежде всего, нужно было надрать уши Чуклину за очередную пьянку в стенах института. Пусть сегодня же займётся прибором Брагина. И нужно проследить, чтобы он не тащил за собой Геклера. Пусть решает всё своим умом. Точнее своей глупостью. Все объяснения с Брагиным лично Криводоев решил отложить до понедельника.
Однако в комнате Криводоева ждал сюрприз. Ни малейших следов вчерашнего пиршества не осталось. Молодёжи тоже не было. В тишине и одиночестве изучал какие-то бумаги Маковецкий.
– Доброе утро, Анатолий Николаевич, – растеряно поздоровался Криводоев.
– Вы полагаете? Ну что же, будь по-вашему. Пусть считается добрым, – загадочно откликнулся Маковецкий.
– А где Чуклин?
– Думаю, похмеляется.
– Как похмеляется? – не понял Криводоев.
– Возможно пивом. Впрочем, при его фантазии, он может похмеляться чем угодно. Тут ему можно отдать должное.
– А разве не он это всё убрал?
– Нет. Чуклина, думаю, раньше понедельника мы не увидим. А за него, как уже повелось, всё сделал Геклер.
– И где он сейчас?
– Я попросил его вынести мусор подальше, на улицу. Всё-таки, знаете, заморская делегация, как-то неудобно.
Приглядевшись, Криводоев заметил, что Маковецкий изучает перспективный план Казана. Вероятно, он нашёл его на столе Валерия Ивановича. Испугавшись промелькнувшей мысли, что Анатолий Николаевич задаст вопрос, что делает эта бумага на столе Криводоева, решил спросить первым.
– Чуклин совсем распустился. Не знаю, что с ним делать?
– Думаете распустился? А мне кажется, он таким был всегда. И будет всегда, если не сопьётся.
– Вы хотите сказать, что он случайный человек в науке?
– Нет, я этого не говорил. Послушный дурак – мечта многих. Не так ли?
Маковецкий усмехнулся и посмотрел на Валерия Ивановича открыто с вызовом. Криводоев не выдержал пытки прямого взгляда и отвёл глаза.
– Хуже, когда послушный дурак становится непослушным. Беды не оберёшься. Но об этом часто думают, когда необузданную глупость усмирить уже невозможно.
Криводоев молчал. Сейчас он уже не делал паузу. Ему нечего было ответить. Он не мог понять, на кого этот намёк, на Чуклина или, может, на него самого.
– Что решили с Брагиным? – вдруг неожиданно переменил тему Анатолий Николаевич.
Криводоев вздрогнул и решил ответить дипломатично:
– Мы решили самым серьёзным образом отнестись к его работе.
– И сплавить её Казанку?
Криводоев напрягся. Откуда он узнал? Подслушивал? Исключено. Неужели догадался по листку тематического плана? И, правда, мистика какая-то.
– Догадаться нетрудно, – словно читая мысли, продолжал Маковецкий. – Подогнать под тематику Вениамина Самуиловича и спихнуть под видом перспективного планирования.
Криводоев