– А ну, вылезай, христопродавец! – кричал Степан, тарабаня нагайкой по столу, – душу из тебя вытрясу. Думал, все? Сдал меня в гестапо, не вернусь больше? Место мое приметил? Паскуда! Зачем немцев к невинным людям в хату привел? Они-то здесь причем?
– Так Вас дома не было, – оправдывался загнанный под стол полицай, – и гестаповцы приказали везти их к Вашей полячке. Они знали про нее. Не я им сказал. Клянусь! Как я мог им отказать? Простите, Степан Феодосиевич!
– Ладно, вылезай. Два «горячих» всыплю тебе, и можешь шевроны с моего пиджака себе перешивать, – смилостивился Степан, – ты теперь в участке главным будешь.
– Это как же так? – недоверчиво промямлил полицай, осторожно выковыриваясь из-под стола, – а как же Вы?
– Вот же дал Бог помощничка тугодума! Не служу я в полиции больше. Видишь, пистолет отобрали? Если бы не отобрали, пристрелил бы тебя, – благодушно пригрозил вдруг неожиданно подобревший Степан, – я теперь в управе гражданским гауптинспектором служить буду. Целый отдел мне доверили. Народонаселения и паспортизации. Понял?
– Ух, ты! – воскликнул удивленный полицай, раболепно уставившись на бывшего начальника.
– Вот тебе и ух ты! Но вы тут не расслабляйтесь, – пригрозил пальцем Степан, – полицией распоряжаться я тоже полномочия имею. И вы мне всякое содействие оказывать должны. Дурьи головы.
– Не извольте беспокоиться, – послушно закивал новоиспеченный начальник, – для Вас все, что угодно.
– То-то же, – пробурчал Степан и, повернувшись к нам, добавил, – а вы что здесь делаете?
– Так тебя искали, – ответил я, – странно было, что ты на похороны не явился. Вот и решили узнать, где ты пропал.
– Там, где мы были, вам лучше не бывать. В гестапо сутки просидели…
– Стёпа, – тихо перебила его пани Ковальская, – потом расскажешь. Ног совсем не чувствую. Может, сначала домой?
– У матери, кажется, жар, – повернувшись к нам, объяснил Казик, – мы с пленными всю ночь по колено в воде в гестаповском подвале простояли. Дождем натекло. И холод там собачий. Хорошо, что какой-то окруженец матери на плечи шинель накинул. А то совсем околели бы.
– Да, да. Я сейчас, Доминика, – засуетился Степан, – Юрко! Где все мотоциклы?
– Так нет их, – виновато развел руками полицай, – немцы весь наш транспорт забрали. Еще вчера. Для шуцманов из батальонной полиции. А те евреев оформлять поехали.
– Что значит «оформлять»? – переспросил Степан, – куда «оформлять»?
– Так,