Их реальность уже давно стала иной. Она дарила алмазы деталей и четкие линии карнизов. Зеленеющие листья и потрескавшийся асфальт на тротуаре. С возрастом они перестали замечать красоту мелочей. Тех, что могли подарить новые впечатления в таком знакомом и скучном мире. Тех, на которые раньше они не обращали внимания. Словно маленький ребенок, он снова начал открывать мистическую природу вещей. Что-то было полезно и желанно, а что-то вызывало у него опасение. Немного погодя он решил принять все с ним происходящее как данность. Он стал пассивным наблюдателем. Пацифистом-разведчиком реальности, что вертелась вокруг него на серебряном шесте, словно ненормальная стриптизерша. Опрокинув очередную порцию виски, он попытался ухватиться за ее трусики в надежде содрать последнее, что отделяло его от тайны. Но мир продолжал играть с его воображением злую шутку. Он пробирался к ней словно рысь, осторожно перемещая мягкие подушечки. Постоянно оборачиваясь в поисках странных источников шума, доносящихся со всех сторон.
Он испугался, что ему уже было не суждено вернуться обратно. Испугался того, что зашел слишком далеко. Туда, где зашифрованный радиосигнал стал белым шумом смерти. Испугался, что к некоторым вещам нужно будет снова привыкать. Привыкать ставить чайник, поднимать вилку и стакан, читать и мыслить, держа в сознании сразу несколько вещей. Он не мог сфокусировать внимание на собственных действиях. Его мозг анализировал лишь фрагменты, необходимые в каждый следующий момент. Он направился на кухню за чаем, но остановился как вкопанный перед столом, не понимая зачем пришел. В белых простынях сигаретного дыма, обволакивающего его ноги. Медленно спадающего на кафель и растекающегося по углам. Стуком секундной стрелки. Ударом за ударом, в страхе забыть самого себя.
Стремление жить время от времени теряло для него всякий смысл. Он искал его в разумных доводах, в чтении на ночь и в отражениях зеркал. Он пытался найти смысл жизни и обезопасить близких от расходов на похороны. Анализировал собственное поведение и хотел стать лучше. Шаг за шагом, переступая бетонный порожек пола, чтобы закурить очередную сигарету, не предвещавшую ничего нового. Каждый шаг давался ему с трудом. По ходу движения мир вокруг него превращался то в огромную газетную полосу, то в набор деталей из острых заголовков новостей. В дотошную газету, в которую рано или поздно превращаются все издания, когда редакции надоедает работать в пыльном офисе.
Пробираясь сквозь остекление, он упирался в желтые страницы серых букв. Из тех, что намазывают на протухший бутерброд мыслей, событий и отголосков вчерашнего дня. Текущих по мундирам полицейских спермой, отбивающихся от озлобленных негров, крушащих и поджигающих все на своем пути.