Подхватив меня на руки, мама повернулась к своей спутнице и горделиво сказала:
– Посмотри, Лайма, вот мой сын!
Я заметил, что Роза с Сабиной при этих словах многозначительно переглянулись: «мой сын»! Наконец-то, мама перестала делить меня с так называемым отцом и увидела во мне свою, ей одной принадлежащую частицу.
Лайма дружелюбно нам улыбнулась и вежливо ответила, что я очень похож на свою мать. Мама сделала вид, будто поверила ее словам, хотя прекрасно знала, что я похож на отца. Новой маминой знакомой по внешнему виду было не больше восемнадцати лет. Очень миниатюрная, хрупкая, с узенькими черными живыми глазками на лице, белокожем и широкоскулом, она была прехорошенькой, даже слегка приплюснутый маленький носик нисколечко ее не портил. В руках Лайма держала крошку-девочку, являвшуюся ее поразительно точной, но уменьшенной копией.
Здороваясь с нами, она весело представилась:
– Меня зовут Лайма, а вот ее, – кивнула подбородком на малышку, – Шейла!
– Какие экзотические имена! – пошутила Роза.
– А у нас в Бурятии каких только имен не встретишь! – оживленно подхватила Лайма. – Вот мою сестру, мы с ней близняшки, зовут Дайма. Она там осталась, и я очень по ней скучаю. Хотя здесь тоже неплохо, только уж слишком жарко летом, не привыкла я.
Роза с Сабиной слушали ее, удивляясь, как легко и быстро переходит Лайма с одной темы на другую, и пытаясь сообразить, что же она в итоге хочет сказать.
Мама пришла им на помощь:
– Лайма родом из Бурятии. Вышла замуж, родила дочку и переехала с мужем на его родину. В наших краях ей нравится. Вот только, пожалуй, мороза не хватает, градусов эдак под шестьдесят! – лукаво глядя на Лайму, ласково рассмеялась мама.
Та улыбнулась в ответ, обнажив мелкие, ослепительно белые зубы, и отправилась дальше гулять по саду, а мы все присели на скамейку в уютной беседке, скрытой от посторонних глаз густой растительностью.
* * *
Меня скоро пересадили в коляску, чтобы я мог без помех играть с соблазнительно свисавшими листьями, а мама рассказала, что за три дня больничного карантина, который закончился сегодня утром, она успела познакомиться и подружиться с Лаймой, лежавшей в соседней палате. Сама Лайма была здорова, но у ее малышки врачи обнаружили нарушение координации.
Перепробовав все способы лечения у знахарок, Лайма, скрепя сердце, согласилась с дочкой лечь в больницу, но не очень-то веря в возможности медицины, надеялась больше на Бога и не снимала с шеи девочки какой-то таинственный амулет.
По словам мамы, она очень любила своего мужа, работавшего реставратором в какой-то строительной организации, а потому вечно пропадавшего в коротких, но частых командировках. О своем муже