– Руслан, попросив прощения, что не может больше задерживаться в связи с отъездом из города по делам, предложил подвезти меня до дома. Я отказалась, и какое-то время после его ухода сидела в кафе, бессмысленно уставившись в окно.
– Возвращаясь домой, я переходила мост и где-то на середине остановилась, чтобы посмотреть закат дня. Мельком глянула в воду и вдруг испытала странное ощущение, что темная река зовет меня к себе. Казалось, что там, в глубокой, прохладной, восхитительной воде, найду я желанный покой. Вода манила меня, обещая неслыханное блаженство. С большим трудом мне удалось взять себя в руки.
– В тот вечер мы экспромтом устроили девичник, и я не захотела расстраивать Лауру, а потом уже просто не решилась. Одно за другим произошло столько событий, что начать разговор о Руслане мне не представлялось возможным. Сейчас я жалею, что не рассказала Лоре все раньше. О многом жалею, но уже ничего, увы, не исправишь.
– Я чувствую, что ты что-то недоговариваешь, Роза?
Сабина закурила сигарету и уставилась на подругу.
– О чём ты, Сабина?
Роза нервно затеребила воротничок на шелковой блузке. Сабина, напротив, была спокойна, как удав.
– Тебе лучше знать.
– Не понимаю твоих намеков?
– О чём ещё ты жалеешь? Сказала «А», говори «Б»!
– Ну, что ты лезешь в мою душу?! – вдруг вскричала Роза: Что ты хочешь знать?! Что я переспала один раз с Русланом? Да! Так получилось. Пойми, Сабина, я – вовсе не железная. Я тоже, не меньше тебя и Лауры, хочу любви и ласки. Точнее, хотела… Пожалуйста, не спрашивай меня больше ни о чём! Мне и без того тошно! Ты ведь не знаешь…
«Железная» Роза неожиданно расплакалась и выбежала из комнаты. Сабина осталась на балконе и закурила вторую сигарету.
* * *
Долгое время мы не видели мамы. Нам запретили с ней общаться, поскольку ей нельзя было волноваться, а любые воспоминания могли принести вред. Состояние мамы с каждым днем ухудшалось, и ее в конце концов перевели в другую больницу. Это было закрытое учреждение, где пациентов выпускали на улицу только под наблюдением медперсонала, и то ненадолго. Благодаря стараниям Розы с Сабиной, маме предоставили отдельную палату.
Мы приходили к маме каждый день, но, к нашему ужасу, она нас не узнавала и ничего из своего прошлого, по-видимому, не помнила. В длинном белом халате, с распущенными по плечам волосами, целыми днями она просиживала на стуле у зарешеченного окна, глядя куда-то вдаль затуманенным печальным взором. Подруги пытались ее разговорить, но она либо отмалчивалась, либо отвечала что-нибудь невпопад. Иногда в коридоре раздавались какие-то странные крики, жуткий смех, и тогда Роза поспешно выходила со мной на улицу, а Сабина еще какое-то время оставалась рядом с мамой, надеясь пробудить в ней какие-нибудь воспоминания. Но,