На следующий день предстоял повторный показ спектакля, но мама, проснувшись, обнаружила, что чувствует себя сегодня не совсем здоровой и, позвонив в театр, попросила ее заменить. Она, пережившая за один вечер два сильных эмоциональных потрясения одновременно – на сцене и в жизни – выглядела слабой и утомленной.
Подруги пытались ее как-то отвлечь. Сабина предложила устроить торжественный семейный ужин, отпраздновав мамин успех. Идея всем понравилась, и Сабина ушла колдовать в кухню над всякими вкусностями, а Роза взялась за уборку квартиры. Нас с мамой, чтоб не мешали, отправили гулять во двор, где вовсю припекало весеннее солнышко. Потом мы с ней весело бездельничали на диване, и я втайне мечтал, чтобы это счастье никогда не кончалось.
Сегодняшний вечер мы собрались провести в тесном семейном кругу, и никаких гостей к себе не ждали, как вдруг в нашу дверь позвонили. Напевая мелодию популярнейшего шлягера, Сабина пошла отворить дверь, да так и застыла на месте от удивления.
На лестничной площадке с коробкой конфет в руках стоял тщательно выбритый и аккуратно одетый Джума. Он был одет в хорошо пошитый светлый костюм, зрительно увеличивавший его и без того немаленькие габариты прямо-таки до гигантских размеров. Вежливо поздоровавшись, Джума попросил разрешения войти. Оторопевшая Сабина посторонилась, пропуская его в квартиру, и в этот момент из ванной, где принимала душ, вышла ни о чем не подозревавшая мама.
Распахнувшийся при движении длинный полосатый халат, приоткрывал ее стройное тело, изящную шею, красивые, безупречной формы ноги. Стыдливо запахнув халат, она покраснела до корней волос и быстро прошла в спальную. Джума проводил ее долгим взглядом.
Сабине не оставалось ничего другого, как пригласить его в гостиную. Он уверенно, словно ему каждый день приходилось это проделывать, повернул ручку двери и вошел в комнату.
На минуту, вглядываясь в черты лица, задержался у моей кровати, небрежно взглянул на стеллажи книжных полок и, приблизившись к журнальному столику, стал внимательно рассматривать висевшие над ним фотографии в одинаковых тонких рамках. Мне показалось, что одну из них, где мама, раскачиваясь на качелях, озорно улыбалась в объектив, он сейчас снимет и положит к себе в карман.
Не знаю, поступил ли бы он так на самом деле, но в комнату, на ходу поправляя слегка тронутые водой волосы, вошла мама. Оправившись от смущения, она чувствовала себя надежно и уверенно под защитой родных стен.
Джума шагнул ей навстречу, улыбаясь своей открытой обаятельной улыбкой, которая, по слухам, неотразимо действовала на слабый пол, питавший к его скандальной персоне немалый интерес. На секунду он задержал в своих руках ее маленькую ладошку. Мама предложила сесть.
Странное дело, почему-то все мужчины, кто вдруг оказывался в нашем доме, всегда предпочитали садиться