Эй, забрили наши лбы
Штуки петербургские, –
Посадили на бобы
Бережки мазурские.
Против шерсти нас не гладь:
Стали мы, как ёжики:
Не позволим приставать, –
Востры наши ножики.
____________________
– Так, – процедил генерал Булдуков, – соберите вы там… – покряхтел он.
И – долгая пауза:
– Ну, и…
Тут сделавши пальцем – так, что-то глазенками тыкнулся в Велес-Непещевича.
– Ставке ответите.
Что отвечать-то?
Велес-Непещевич весьма выразительно гымкнул.
– Так точн… вышпревсходство!
Щелкнул шпорою, честь отдал: марш!
А Велес-Непещевич, который вернулся из Англии только что, взяв его под руку, с ним впечатленьем делясь, заводил его – взад и вперед.
– Объясняю им в Лондоне: «Не принимаю: негодные шины!» – «Нет, сер, – вы их примете!» – Шлю телеграмму: из Лондона в Питер; ответили: «Наши союзники: автомобильные шины – принять».
Где-то перецепляли вагоны, куда-то катя их; от фронта румынского несся, как вошью укушенный, поезд – с разбитыми стеклами: ором и дёром; обратно тащились вагоны, – до фронта, пути перекупорив; и по приказу начальника армии, номер такой, их валили с путей: под откос.
– Приезжаю, – гудел Непещевич, – я в Питер: там «фоны».
Вагоны…
– Там – «дер-ы»!
Два тендера…
Вдруг – мимоходом:
– Пан Ян вас сейчас повезет: быть свидетелем…
– Да пощадите: я – с фронта, еще не умывшись…
– Нельзя, дорогой: потерпите; «он», – взгляд в булдуковские окна, – боялся ответственности, на меня взвалил; там у вас – Ставка; у нас – жандармерия; там – филиал Милюкова, а здесь у нас – Штюрмер; вот «он» и боится все…
– Наш Булдуков – бурдурукает… – к ним подошел Пшевжепанский.
Прошел паровоз: поворот колес, – красных.
– Вот вас господин адъютант подвезет: поработаете.
На путях запасных стали; ясно Велес-Непещевич весьма объяснял, что –
– короткие волны – убийственны; принцип открытия – наикратчайшие волны: орудия нынешние – чепуха, коли у волновой, новой пушки отверстие менее, чем у пипеточки, а район действия…
– Вы понимаете сами?
Под гулом войны мировой – гул иной: гул подпольный.
– Об этом – не крикнешь теперь: перекрадывать след к овладенью войной – вот что нужно!
И он – спохватился:
– Ну, – с богом!
По рельсам пошли.
Та же песенка – издали:
Брудер – канн ман? Я – ман канн!
Денежки немецкие!
Разбирайте балаган,
Руки молодецкие!
– Слышите?
– Слышу!
И – вышли.
– Лихач!
Елеонство
Вот домик оранжевый встал; желто-серая жескла трава; затусклило едва лиловато: с востока; вот – Дорогомиловский мост, самновейший ампир, где на серых столбах так отчетливо черный