– Не втягивай Улиссу в эту свою оппозиционную чехарду. Нужен политолог – иди к политологу. А я иду спать.
Издевательски щелкнул коммутатор. По крыше будки что-то сначала простучало неуверенно, а потом со всем размахом. Мэри бросила трубку на таксофон – раздался жалостливый звон, и она обернулась. Владимир, прикрываясь полами пальто, втиснулся в телефонную будку.
– Ну что?
– «Нужен политолог – иди к политологу», – передразнила Мэри. Владимир усмехнулся – мокрые усы его смешно дернулись.
– Что и следовало ожидать.
Она отмахнулась.
– Плевать. Сами разберемся. – Мэри поправила пальто, пригладив распушившиеся от дождя волосы. – Пойдем, пока Лула не внесла последние правки.
Владимир бы назвал это умопомешательством на фоне мании преследования – бросать машину у небольшого переулка, куда обычно выходят на перекур работники издательства, чтобы не светить номерами перед дверями – но Мэри предпочитала называть это «предусмотрительностью». Одного печального опыта с представителями закона ей было достаточно, и повторять она явно не собиралась.
Перебежав улицу, скрываясь между козырьками кофеен, они вышли на широкую часть проспекта. Старое, слегка потрепанное временем здание редакции бледнело облупившейся штукатуркой, а широкие окна его, местами потемневшие от извести, блестели под каплями бьющегося в них дождя. Мэри столько раз подавала прошение о реставрации здания, что уже и не помнила, с каких пор ее начала пугать осыпающаяся над куполообразным входом лепнина. Впрочем, аварийное состояние внешнего вида издательства едва ли можно было назвать проблемой. Вывернув из-за угла, Мэри резко затормозила.
Перед зданием издательства выстроились подозрительной линейкой одинаковых марок пять черных автомобилей. Номера гармонировали друг с другом почти с нумерологической дотошностью.
Владимир остановился рядом.
– Что им здесь нужно? – севшим голосом спросил он.
– Я не думаю, что это за тобой, – поспешила успокоить его Мэри, хотя сама она была встревожена на меньше. – Но лучше скройся где-нибудь пока.
– Понял, – ответил Владимир, и следом его плащ затерялся где-то в равнодушно гудящей толпе.
Мэри распахнула тяжелую дверь, навалившись всем телом. Всякий раз она с неудовольствием замечала, с каким ворчащим скрипом эти двери приветствуют и ее, и коллег, и случайного проходимца, но сейчас ей показалось, что скрипят они как-то траурно и тише, чем обычно. Мэри заметила незнакомые фигуры – серые плащи, черные широкополые шляпы – мужчины попытались лениво преградить ей путь, но расступились, стоило ей представиться.
В издательстве царил хаос. Вывернутые архивные папки, брошенные куда придется, и несколько вскрытых сейфов были выволочены в холл; на полу из мозаичного камня, устланного бумагой, в нескольких местах кляксами темнели следы от сухих