Площадь Трех с раннего утра оказалась затоплена возникшими из ниоткуда зеваками: громогласные изречения оратора, швыряющего болезненно-острые, временами облаченные не в самую цензурную форму обвинения, оказались самой удачной приманкой для шатающихся без дела прохожих. Гул недовольных рос с каждой секундой. В пестрой толпе люди размахивали отклоненными прошениями о продлении Лицензий, заводясь все сильнее с каждой новой репликой.
Хотя, думала Мэри, кто из всех этих людей здесь был бы способен перевернуть автомобиль или, скажем, предать здание полиции огню? Морщинистый мужчина в пальто, доходящем ему до щиколоток, рассеянно переводивший взгляд то на говорящего, то на пустую пристань, или женщина, в каком-то ипохондрическом припадке теребившая носовой платок? Беспризорник, мнущийся по левую руку и поглядывавший на Мэри снизу? После недолгих раздумий она протянула ему горсть монет. Не особо верилось, что здесь есть потенциал для кровавой резни, да и для агрессивных дебатов тоже. «Отстоять свой классовый интерес с блеском – вот искусство» – и эта фраза, пронесшаяся в голове, она так хороша, что Мэри несколькими росчерками карандаша оставила ее на листе блокнота.
– Есть возражение! – Не выдержав, она подняла руку слишком резко, случайно задев плечо мальчишки рядом. Сотня голов синхронно обернулась, две сотни глаз оказались обращенными к ней. – Позвольте спросить, а в чьих корпоративных интересах Департаменты…
***
Утро Вандельма встретило Мэри поганой моросью, воздух перед ливнем как будто подобрался, успокоился, ожидая грозную завесу дождя, а теперь и дождевые тучи скучковались над шпилем музея исторической науки, похожие на сахарную вату цвета серого шифера. Весь ее путь до автомобиля он накрапывал жалко и неуверенно – Мэри провела пальцем по рукаву белого пальто, собрав скопившуюся влагу.
Мнущийся у автомобиля мужчина с заметной на лацкане нашивкой Преобразователя заметил Мэри, уверенно идущую ему навстречу, и ненавязчиво скрылся, всевозможными пожиманиями плеч и насвистываниями пытаясь убедить ее, что стоял он тут совершенно случайно. Отмахнувшись от него, Мэри открыла дверцу: ничего ценного она в машине не оставляла с недавних пор. Полиция в последнее время фамильярно чувствовала себя, обращаясь с ее частной собственностью, особенно если собственность эта была бумажная и исписанная чем-то изобличающим.
Грохнула дверь – автомобиль ощутимо тряхнуло – Мэри нервно сбросила с головы берет, оказавшись на водительском кресле. Хлопнула задняя дверца машины, что-то зашевелилось на заднем сидении. Мэри вскрикнула и рывком потянулась к ручке двери, но, услышав громкое «Стоять!», так и замерла с вытянутой рукой.
– Вот что такое конспирация! – Владимир сжал