Мадам Лукас толкнула колеса кресла-коляски и выехала в распахнутые двери, ведущие в каменный сад. Перед домом Легкотов были разбиты, как окрестила их сама мадам Лукас, «сухие воды и горы» – под тенью широкой акации, между кругов прореженных граблями полей из гравия и коротколиственной травы располагалась маленькая деревянная беседка. Под сенью плюща ее дощатой крыши стоял низкий столик с расшитыми на витражный манер подушками и несколькими тонкими коврами из овечьей шерсти. Жестом подозвав к себе стоящего поодаль телохранителя, мадам Лукас с помощью чужих рук аккуратно переместилась на одну из подушек.
Доктор Легкот появился не далее, чем через несколько минут. Без халата, только в зеленой рубашке и брюках, он поставил на стол поднос с заварником.
– Судя по вашему кислому виду, вы продолжаете думать об этом глупом графике. – Мадам Лукас приняла любезно наполненную чашку.
– Как и любой хороший врач.
– “Отличный” врач. Полно. Не всем так везет, как мне. К сожалению, состояние некоторых из нас оставляет желать лучшего.
Доктор Легкот вернул только что поднятую чашку обратно на блюдце.
– Хотите сказать, назначенная терапия ему не помогает?
Чаинки опустились на дно чашки. Мадам Лукас покачала собравшуюся на дне гущу.
– Только ему удается сделать шаг вперед, как за этим тут же следуют два шага назад. Конечно, он бодрится: где это видано, чтобы политический лидер показывался на людях немощным стариком. Но если судить по последним письмам, то хороших дней не было уже очень давно. И при всем этом – вы только подумайте, Сигрис! – продолжает набивать трубку.
– Он продолжает курить?
– Дымит как металлургический комбинат, – поправила его мадам Лукас. – Попробуйте отобрать у больного единственную радость и вы увидите, что будет.
Мадам Лукас замолчала, и доктор Легкот не решился возобновить разговор. Для такого серьезного человека, как она, разговоры о чужой халатности были сродни пытке.
Тяжелый звук перекатывающихся камней возник откуда-то издалека. Нарастая с каждой секундой, звеня, словно тысячи мелких пластин, с необъяснимым хрустом стирающихся друг о друга, он чередовался с тихими хлопками лопающегося воздуха. Сидящие в тени беседки синхронно подняли головы. С неба в сверкающем великолепии преломляющихся в крыльях лучей на землю обрушились драконы. Три ящероподобных существа самых разных форм один за другим приземлились на луг перед беседкой. Каждый – небольшой, размером разве что с дом – абсолютно прозрачный, словно сделанный из тончайшего стекла, припал к земле, и с их горбатых спин на траву спешилось трое в черной кожаной униформе.
– Мадам