Дориана поджала губы, нервно закусив внутреннюю сторону щеки. Эндли, бессильный перед законом, отступил.
– Но я скажу вам откровенно, – неожиданно произнесла офицер, – если вам нечего скрывать, то и бояться тоже нечего.
Дориана и Джон переглянулись. В голове ни у кого из них все это не спешило укладываться. Все это напоминало абсурд. И потому, наскоро распрощавшись с Эндли, они медленно потянулись за уже ожидающей их у машины полицейской. Цепким, недоверчивым взглядом их провожал каждый, кто еще не успел покинуть место неудачной свадьбы.
Над пепелищем от порыва ветра поднялось облако сажи.
***
Единственное окно со светом в пятиэтажном доме старого образца, выходившим на центральную площадь, исправно было задернуто синими бархатными шторами. Владелица квартиры не хотела лишнего внимания. Всем, кто по ночам слонялся по центральной площади, не следовало знать, какая за шторами происходила бурная деятельность. Мэри, сидя на стремянке, пыталась красить лепнину на потолке квартиры валиком, пока Владимир следил за ней с банкетки. Он держал в руке телефон с перемотанной изолентой ручкой.
– Мэри, у тебя краска на ковре.
– Да ладно, – Мэри обернулась. – Я его выкинуть хотела. Главное, чтобы не на паркете.
– На паркете места чистого давно не осталось. Ты бы постелила газету.
– У меня из газет только свои.
Владимир задумался, помолчал, однако молчание для Владимира – несвойственное состояние, потому он продолжил:
– Оставь ковер, мы в него труп Марафина завернем.
– Он нам здорово помог, между прочим, – сказала Мэри.
– Да? А мне показалось, что Амалиэль должна была позвонить полчаса назад, – Владимир приподнял трубку на вытянутой руке. – Оу, а в чем дело? Почему телефон молчит? Я начинаю вспоминать все те истории про Марафина, которые ты рассказывала, Мэри, и что-то мне не по себе.
Владимир говорил, очевидно, в шутку, но Мэри машинально сжалась на стремянке, словно стараясь занять как можно меньше места.
– Да, оставлять его одного с девушкой – не лучшее решение, – Мэри осторожно вытянула руку с валиком, указывая на Владимира. Тот поморщился.
Стоило Владимиру опустить трубку обратно на телефон, как раздался звонок. Мэри устало, но резво, спустилась, присела на нижнюю ступень и вытянула руку, прикрыв глаза в раздражении. Владимир поднялся с банкетки и без лишних слов передал трубку Мэри.
– Алло… – протянула она. Трубка, приложенная к уху и поддерживаемая плечом, утонула в рыжих волосах.
– Свадьба горит.
– Что? – Мэри выпрямилась, и поманила Владимира к трубке. Оба, наклонившись, многозначительно переглянулись.
– Свадьба горит, буквально. Типа, огонь. Пламя. Дым. Блин, Мэри, ты знаешь, что значит «гореть»?
– Держишь