«Цветок что-то да может, иначе зачем он им? Вот только что?..»
Он силился вспомнить все сказки, предания и байки, что слышал когда-либо об огненном цветке. И вдруг в сердце зародилась уверенность, словно забытое воспоминание:
«Он ведёт к золоту. Указывает на клады».
«А тот, у кого деньги, сам хозяин своей жизни».
«А порой и жизней других».
Сладкая-сладкая мечта о богатстве. А коли он сам найдёт этот цветок, покуда один? Раньше их всех, пока они думают, что он сидит здесь у костра и трясётся от страха. Пока не берут его в расчёт и не ждут, что он на что-то способен. Он ведь видел, как Истлав смотрит – считает его недалёким, тупым бараном. Нет, конечно, он не намерен драться со своими, всего лишь опередить.
«А справлюсь? Ежели не найду? Или сгину в этом лесу?» – голосок страха пробился, точно горный родник из-под камней, и охладил пыл.
Мороз пробежал по коже, но не добрался до сердца.
«А меч тебе на что? Нет, одному идти в лес никак нельзя. Нужно затаиться, дождаться других – Дария! – и пойти по следу. Подслушать, пока не расскажут, где прячется цветок. А коли кто-то из них найдёт его раньше… – Он оглянулся на остров и мысленно добавил: – Что ж, с одним как-нибудь управлюсь».
Усмехнувшись, Михей достал походный нож и резанул ладонь. Неглубоко, лишь немного окропил кровью землю вокруг костра и увёл дорожку от него в лес. Самодовольная, хищная ухмылка не сходила с его лица. Поглощённый мечтами о золоте и свободной жизни, он не замечал шепотки и смех, разносящиеся ветром среди ветвей.
Дарий вёл свой малый отряд вдоль реки, внимательно следя за лошадиным шагом. Милан и Неждан, ведя коней почти бок о бок, ступали позади и, чуть понизив голоса, переговаривались меж собой. А Дарий хоть и вслушивался в тихие слова, но не задумывался над ними. Будто комариный писк или пение птиц по утрам – вроде и есть шум, а ты его не замечаешь, если во слух не обратишься. Куда больше беспокоила дорога. Его рыжий конь то и дело утопал копытами в иле или раскисшей земле, ступал неуклюже, оскальзывался и вяз. Дарий уже не одним лихим словом помянул Истлава, заставившего их разделиться. По лесу идти всяко проще, там не преграждали путь сваленные паводками деревья и торчащие из оврага, становящегося по весне и в разлив реки новым берегом, омытые водой корни. Хочешь не хочешь, а с такими препятствиями отстанешь от отряда. Не единожды Дарий подумывал наплевать на приказ и увести молодших в лес, к тропе, но не решался. А всё потому, что помнил наказ, отданный Истлавом ещё в Предречье:
– Русалку нужно поймать. Ты с ними прежде дело имел, знаешь, чего они боятся и как сражаются, тебе и поручаю. Коли хоть одна у реки покажется – схватить живой. Не обязательно целой, но чтоб говорить могла. Вдруг хоть они расскажут, где искать цветок.
Когда Истлав оставил ему на попечение двух самых молодых и ладных в их отряде, Дарий сообразил – главный хочет использовать их как приманку. Русалки любят красивых мужчин, как и всякие женщины. Возможно, затем же Истлав