Димкин номер:
– А-алё, т-ты д-доех-хал?
– Всё нормально, Димуль, я уже из храма после причастия, самое главное – ты не волнуйся! Ты – как? Как здоровье?
– Жж-жить б-буду. Ч-чего зв-воню… К-крестин-нны п… перен-носятся!
– Да я и так уже всё понял! Подождём! Главное – ты выздоравливай! Жену твою, Люсю, к тебе не привезти?
– П-поз-звон-нили ей… Й-едет! С-сама! С доч-чкой и в-внуком!
– Ну вот и слава богу!
– Богу с-слава! – И отбой.
Вздохнул. Потянулся в почти нагревшийся холодильник, достал бутылку воды, открыл, чуть хлебнул, потом приложился и махом полбутылки. Оторвался, вытер пот, достал из блока пачку, распаковал, сигарету в зубы – и остановился. Мысль резанула, мол, если причастился, что, можно дальше грешить? Вспомнил заповеди, перевёл в список грехов, мол, с которого начнём?
Посмотрел на телефон в руке. И решительно затолкал сигарету в пачку, захлопнул пассажирскую дверцу, пошёл к водительской. Всё не так. Не во всём покаялся, не во всех грехах прощён. Теперь всё по-другому. Даже если не без греха. Сначала поедем. К жене. Мириться. Ведь не у всех Дар воевать и побеждать. Кому-то Он дал и Дар хранить дом. Хотя бы чтоб было куда воякам возвращаться. Даже прошлым. Бывшим. Не только с дырочкой в правом боку. А, даст Бог, ещё и с Победой…
Валерий Поволяев
Позывной «Север»
Раз позывной «Север» – значит, дело будем иметь с северным человеком. Так? Но Яско родился не на севере, а в Воронежской губернии. После окончания мореходки – училища, давшего ему среднее специальное образование и профессию, он очутился в Заполярье. Там, как всякий советский гражданин мужского, извините, роду, выполняя свой долг, одел военную форму. Через некоторое время получил звание мичмана и соответственно – мичманскую должность.
С подчиненными был строг, но при этом, если он давал кому-то наряд вне очереди, никто не обижался: мичман Яско был справедлив до дотошности, если можно так выразиться, и такую штуку, как правда-матка чтил примерно также, как устав воинской службы.
На Севере он и плавал, и на берегу работал, и в горы его забрасывали, и в тундру, и в снежное безмолвие – в крутые здешние пустыни, в которых даже полярные волки не водятся – где требовалась его голова и руки, там Яско и можно было найти. При этом просматривалась одна характерная вещь – почти всегда это была передовая линия, впереди находились лишь неприятельские окопы, заметим на всякий случай, – исключений не существовало. И к этому мичман Яско привык.
Жизнь его сложилась так, что после Заполярья и северных морей, способных укачать кого угодно, он служил на суше, заякорился на ней – это было на его родине, в Воронежской области, потом покорпел на гражданке – было и такое, и это ему очень не понравилось… Тогда он, перелистнув несколько страниц в своей биографии, вновь попросился на воинскую службу.
В результате