«Э-э-э, да это криз гипертонический!» – сообразил Олег, у самого такое было. Остановился, все окна настежь – а толку, за окном всё ещё жара! – Димку на лежанку за спинки, спинку пассажирского вниз, на сидушку, и ноги дружбана ремнём безопасности, чтоб не вздумал наверх поднять. И в аптечку, а там уже и каптопреса нету. Как же так, при погрузке два лепестка таблеток было? Выходит, Димка сам, в одно горло, все двадцать таблеток и приговорил?
Дело как раз на развилке было, им направо, в Город ехать, но это ещё полторы сотни километров ни одной толковой больнички. Зато если налево вперёд, то всего через двадцать – тридцать кэмэ госпиталь армейский. Там точно помочь смогут, но вот возьмут ли их, гражданских? Да и дороги на этих кэмэ отродясь не водилось, доедет ли Димка?
Огурцы! – вспомнил. Это ведь тоже мочегонное! А ну-ка, в аптечке тоже фуросемид водиться должен… Точно, есть! Так, выпей таблетку! И вот я тебе мякоть из огурца, ложкой – жуй! Жуй, кому говорю! И вот ещё одну! И вот тебе ещё пара килограммов огурцов, хочешь – целиком, хочешь – только мякоть, но чтоб через полчаса не было ничего! Это приказ, солдат! – гаркнул Олег на друга и повернул налево.
Целый час полз эти несчастные километры, такая дорога, что с прицепом – почти совсем никак. А бросить прицеп с гуманитаркой на трассе… Нет, этого уже совесть позволить не могла. Как раз они подъезжали, как обе створки ворот открылись, одна на въезд скорой, другая на выезд, вот туда-то Олег и протиснулся, включив свет в кабине и подфафакивая, и прямо за скорой в приёмный покой, на руках Димку тащит.
Врачи только глянули – всё сразу поняли, укол, капельница, тут Димка утку и попросил. Глянул Олег на то оранжево-мутное, почти коричневое, что в утку лилось, тут ему и самому поплохело. А врач ему:
– А чем вы мочегонное стимулировали? Огурцом? Правильно, верное решение, а то бы не довезли. А теперь давайте оформим документы…
Вот тут-то всё и понеслось. Чуть было не арестовали, ведь, по идее, он об этом госпитале и знать не должен. Хорошо, личная карточка в архиве сохранилась с пятнадцатого, и его, и Димки.
Почти в полночь выехал Олег на ту самую развилку, за это время и наговорился, и наоправдывался, и накурился, и кучу бумаг наподписывал, так что вообще ничего не хочется. Сунул руку в пачку сигарет – а там пусто. Глянул на бутылку с минералкой в держаке возле руля – тоже пустая. В бардачке сигареты есть, в холодильнике вода тоже, но отвлекаться посреди ночи по таким дорогам – себе дороже. И тут же вспомнилось, с полуночи до исповеди и причастия не есть, не курить, сексом не заниматься! Не вопрос, подумалось, если не считать сексом то, как ему только что мозг полоскали, то на то и еврахистическое говение, не курить, не есть, получается, и не пить. И быстрее, нужно до четырёх успеть, пока на точке приёма та смена, которая его ждёт! Если не успеет, то поутру ещё кучу бумаг и тонны объяснений…
Успел. В последние минуты успел. Приехал, документы передал, прицеп в указанный бокс скинул, целостность пломб проверил-расписался, сдал-принял,