Алька выглянула, посмотрела косо, но ничего не сказала.
В поле на противоположной стороне, как раз напротив того места, где они остановились, торчал какой-то холмик, поросший кустарником. Непонятно было, сам он когда-то образовался или же был насыпан. Судя по размерам кустарника давно.
Лера смотрела на ополченцев. Она уже давно заметила, что при виде их успокаивается. С самого начала, встретив кого-нибудь в камуфляже на улице, непременно провожала взглядом. Небрежно закинутые за спины автоматы не пугали, наоборот – хотелось взять оружие в руки, взвесить, погладить, понюхать…
«Жалко, стрелять в своё время не научилась. Пошла бы сейчас добровольцем, и гори оно всё…»
Впрочем, можно обойтись и без стрельбы. Поварихой бы взяли – кашу стряпать.
Она подумала о том, что вот ещё минут пятнадцать пути – и своих она уже не увидит. Машину окружат люди в таком же камуфляже, но, скорее всего, в балаклавах, и взгляды у них будут сквозь эти дырки презрительные, начнут трясти багаж, отпускать грубости «мовою», ещё «сепаркой» обзовут…
Леру передёрнуло.
«Как я буду там с этим жить?»
– Отошли бы вы от машины. И вы, женщина, выходите.
Лера обернулась.
К Алькиной «тойоте» подошёл один из ополченцев.
«Ух ты! Какой мужик интересный!»
Лицо у ополченца было того типа, который Лере больше всего нравился – высокий лоб, выступающая челюсть, русые волосы и огромные светлые глаза. И борода – как у её с детства любимого артиста.
«Интересно, он дончанин?»
– А что? – Лера постаралась взглянуть на мужчину пококетливее. – Не положено?
– Не в этом дело. Укры уже несколько дней подряд неожиданно обстрел начинают. Мало ли что. Лучше от бензобака подальше быть.
– А вы давно воюете?
– С самого начала.
– А что ж на блокпосту? Я слышала, тут только новички дежурят!
– Это временно. Переформируют нас…
– Из Донецка?
– Макеевчанин.
«Уже хорошо!»
– Лерка, тебе говорят! – рявкнула Алька, выбираясь из машины. – Потом я виновата буду, если тебя пристрелят!
– Лера? – улыбнулся ополченец.
– Валерия.
– Очень приятно. А я… – мужчина внезапно замер, словно к чему-то прислушиваясь.
Откуда-то с запада донеслась пулемётная очередь. И тут же – звуки разрывов.
– Начали, вурдалаки, – сплюнул так и не успевший представиться ополченец. – От машины отойдите! – и ринулся куда-то вперёд.
Леру зазнобило.
«Какого чёрта я сюда попёрлась? – пискнул в ней маленький трусливый зверёк. – Дома ещё бабка надвое сказала, а здесь… Не хватало ещё в чистом поле сгинуть!»
– Ложись! – вдруг раздался чей-то истошный крик.
Какое там! Она и пошевелиться не могла. Буквально остолбенела. Противный свист парализовал её окончательно. Как при замедленной съёмке, в пятидесяти метрах расцветал пыльный цветок…
Грохот