Секс, страсть и смерть в Париже. Валерия V Миллер

граф и, пригнувшись, пошёл обратно. Слуга последовал за ним, осторожно ступая по сухим листьям. Отель «Чёрный кабан» окутала таинственная тишина ночи, лишь иногда нарушаемая шелестом ветра в ветвях деревьев. Лунный свет, пробиваясь сквозь густую листву, создавал причудливые узоры на земле, как будто природа стремилась оставить свой таинственный отпечаток на всём, что было вокруг. Граф со слугой сели в карету, запряженную четверкой лошадей. Карета, изысканно украшенная гербом рода, плавно тронулась с места. Внутри кареты было великолепие: бархатные сиденья, золотые узоры на стенках и тяжелые шторы красного цвета. Граф, мужчина с величественной осанкой и проницательными глазами, некоторое время безмолвно смотрел в окно, обрамлённое сильно отполированным деревом. Его мысли витали далеко за пределами проплывающих мимо пейзажей.

      – Карлики, шуты, акробаты – всё это звери, Шарль – неожиданно произнёс граф низким, зловещим голосом.

      – Этот парень – животное, – продолжал он, и слуга молча слушал, устало мотая головой.

      – Они распутники и развратники, живут лишь инстинктами, – граф расстегнул воротник, чтобы перевести дыхание.

      – Они не знают ни чести, ни достоинства, – продолжал граф, его голос дрожал словно каждый слог был отравлен горечью. – Они смеются над всем, что свято, над всем, что мы, благородные, ценим. Их мир – это мир грязи и низости, где нет места ни благородству, ни уважению.

      Слуга, всё так же молчаливый, лишь глубже уткнул взгляд в пол кареты, словно пытаясь избежать встречи с пылающими глазами графа. Его руки, привыкшие к тяжелой работе, сжимали край сиденья, но он не смел прервать поток слов, льющихся из уст господина.

      – И этот парень, – произнёс граф и его голос стал ещё тише, но от этого только опаснее, – он хуже их всех. Он притворяется человеком, но внутри… внутри он зверь. Зверь, который не знает ни стыда, ни совести.

      Карета покачивалась на неровностях дороги, и граф, казалось, на мгновение потерял нить своих мыслей. Он закрыл глаза, словно пытаясь успокоить бурю внутри себя. Но через мгновение его голос снова раздался, теперь уже с нотками усталости.

      – Они все такие. Все!

      Слуга, наконец, поднял глаза, но не на графа, а на окно кареты, за которым мелькали тени деревьев.

      – Они победят, – прошептал граф, его голос стал почти неслышным. – Они уже победили.

      И в этот момент карета резко остановилась. Слуга вздрогнул, а граф, словно очнувшись от долгого сна, медленно повернул голову к двери.

      – Что случилось? – спросил граф.

      – Там нашли тело женщины, монсеньер, мы не можем тут проехать! – крикнул кучер. Граф нахмурился, его толстые пальцы сжали ручку трости.

      – Тело женщины? – повторил он, и в его голосе прозвучала едва уловимая дрожь. Он откинул штору и выглянул наружу. Улица была окутана предрассветным туманом, и в его глубине виднелась темная фигура, лежащая на мостовой. Вокруг уже собралась небольшая толпа, шептавшаяся и крестившаяся.

      – Пойдемте, посмотрим, – сказал