– Такова жизнь, мадам. – Произнесла она с ледяной уверенностью, как будто всё в мире было подвластно только ей.
Отпустив Хлою, она быстро схватила письма и направилась к выходу, но, развернувшись, произнесла:
– У каждого есть своя доля боли и утрат, но это не повод становиться жертвой. – Она исчезла, переступив порог.
Хлоя стояла, молча затем произнесла:
– Мы предали её, Марсель, мы предали Мэри.
Тишина, как тяжелое покрывало, опустилась на комнату. Каждое слово её обвинения тяжелело в воздухе, как груз, не дающий дышать. Марсель, глядя в пол, старался подавить волну вины, что поднималась в его душе.
– Мэри была единственным человеком в этой дыре кто поверил мне. Она хотела помочь мне выбраться отсюда, – тихо шептала Хлоя, её голос дрожал, будто она стояла на краю пропасти.
– Зачем ты привёл её сюда? – произнесла она, и её лицо исказилось от боли и отчаяния.
– Я художник, Хлоя, – едва слышно пролепетал Марсель.
– Однажды я уже видела эту женщину в замке, мы столкнулись в одном из его мрачных коридоров, где она шла быстрым, уверенным шагом. Случайно поймав взгляд её карих глаз, я ощутила холодную опасность, пронзившую меня до глубины души. – Шептала Хлоя, опускаясь на диван, словно силы покинули её навсегда. – Они уничтожили меня, – продолжала она, глядя в пустоту невидящим взглядом. Марсель опустил голову, его тёмные ресницы отбрасывали длинные тени на щеки. Он не находил слов, чтобы утешить её, или, возможно, не знал, с чего начать.
Хлоя вдруг замолчала, погрузившись в пучину тяжёлых раздумий, и лишь спустя несколько часов обратила взор к окну. Сквозь него струился тусклый свет, несущий с собой прохладу раннего утра. Молча, она наблюдала, как за горизонтом медленно разливается свет нового дня, бесстрастный ко всем их страданиям и потерям. Она почувствовала усталость и безразличие к мирской суете, новый день не принёс ей ни малейшего утешения. Она отвернулась от окна, закрыла глаза и глубоко вздохнула, стараясь принять неизбежность нового дня.
Сев в карету, Изабель взглянула на письма, перевязанные шелковой лентой. С лёгкой усмешкой она сняла перчатку и уверенным движением потянула за край ленты. Её глаза, скользя по строкам, загорелись странным, почти зловещим светом, тонкая улыбка тронула её губы.
– Заговор против короля, граф де Фуэ? – произнесла она и слова повисли в воздухе, словно предвестники неминуемой расплаты. Она сложила письма обратно и аккуратно положила их рядом на сиденье. Колёса кареты тихо скрипели по булыжной мостовой. За окном мелькали знакомые пейзажи. Париж тонул в золотистом свете фонарей, тихо плывущих над крышами. Мир, как будто, замер в ожидании. Где-то далеко впереди отдалённо долетали звучные голоса уличных торговцев, а близлежащий собор создавал своим величием мистическую атмосферу. Изабель, глядя в окно кареты, ощутила лёгкое прикосновение ветра