– Какой же это будет портрет? – спросила она, наблюдая за тем, как его руки летают над деревянной палитрой.
– Портрет души, – тихо ответил он, сосредоточенно подмечая каждую черту её лица, каждый отблеск её мыслей, как если бы он хотел ощутить саму её сущность.
Изабель усмехнулась.
– Вы способны читать душу? Порой в чужой душе можно увидеть то, чего, быть может, и не стоило бы знать. Не так ли, месье Марсель? – Она прямо посмотрела на художника, и в её глазах застыл холод, словно лёд, скрывающий глубину невысказанных тайн.
Марсель на мгновение замер, кисть его чуть дрогнула, оставляя на холсте тонкий след сияющего белила. Его глаза задержались на женщине, затем скользнули обратно к картине, словно туда, за ворох мазков, убегали его мысли.
– Да, Вы правы мадам – произнёс он тихо, – и всё же я не страшусь того, что могу увидеть. Это – моя работа: раскрыть истину, даже если она сокрыта за стеной безмолвия.
Изабель слегка склонила голову, как будто велела себе поймать каждое его слово. Её губы коснулась лёгкая, почти неуловимая улыбка, но глаза оставались холодными и надменными.
Художник продолжал работать над портретом с сосредоточенностью, которой можно было позавидовать. В комнате стояла тишина, лишь иногда разбавляемая мягким шорохом кистей о полотно. Было ощущение, что оба, художник и его модель, вступили в невидимую игру, в которой карты – их секреты, а планы раскрывались медленно, подобно слоям краски на картине.
Марсель остановился, он отложил кисть и шагнул назад, оценивая плоды своего труда. Картина была необычайной: взгляд изумлённого знатока мог бы заметить, что она не просто отображала черты Изабель, но и захватила неуловимую магию её сущности, то, что скрывалось за словами и действиями, подобно утреннему туману над полем.
– Что Вы видите там? – наконец, спросила Изабель, её голос был спокойным.
– То, что Вы выбрали показать, – ответил он, улыбнувшись безмятежной улыбкой. – И то, что осталось скрытым, но в то же время неизбежно явным для тех, кто может смотреть достаточно глубоко.
– Наш Морис предпочёл остаться в саду. – Распахнув дверь, Хлоя улыбнулась, но, увидев Изабель, растерялась и замолчала. Художник взглянул на неё и произнёс:
– Хлоя, мы уже закончили.
Хлоя приблизилась к женщине и тихо сказала:
– Мне кажется, мы с Вами уже встречались.
– Мне тоже, – с усмешкой ответила Изабель, поднимаясь со стула её голос стал ниже и грубее. Она подошла ближе, её взгляд медленно скользил по лицу Хлои, пока не остановился и стал равнодушным.
– Я знала Мэри, – произнесла она, и в её голосе зазвучала ледяная откровенность. Она промолчала а затем произнесла с мрачной ухмылкой. – Это я перерезала ей глотку.
Изабель сделала шаг назад, давая Хлои время осознать сказанное. В комнате повисла гнетущая