Пожалуй, это единственное, что её останавливало тогда, когда она пропускала удобные для своей задумки автомобили. Она просто ждала, когда страх перед человечеством пройдёт, и ей станет всё равно, как лично она будет выглядеть, когда жизнь оборвётся. Но ожидание длилось долго.
Часам к восьми вечера, когда рыжие сумерки заката овладели городом, – перед ней, стоявшей прямо на бордюре, отделявшем пешеходную часть от проезжей, и вырабатывающей в себе готовность забыть жизнь, – остановилось такси белого цвета. На авто были жёлтые полоски, но совсем не портили её экстерьера, хотя казалось бы, что может быть отвратительней жёлтых полосок. Заднее правое стекло опустилось и в него высунулась нетрезвая рожа. Не то чтобы рожа, скорее лицо, но просто очень нетрезвое.
– Господи, девушка, вы такая красивая! – сказал человек тихим голосом. – Вы даже сами не знаете, какая вы красивая, я уверен.
Человек не очень-то ровно и складно выбрался из машины и продолжил:
– Если вы сейчас не поедете со мной, я умру. Правда.
Она в тот момент не обращала внимания на блеск в его глазах. Она была занята другим. Она вдруг почувствовала, что там, внутри её грудной клетки, что-то лопнуло и растеклось теплом. И это тепло подсказывало ей, что она чувствует то, чего никогда не ощущала прежде, потому что прежде такого не было. Прежде ничего не взрывалось у неё внутри. Она удивилась такому переживанию. Новому. Небывалому. Она старалась держать себя в руках, но всем оттаявшим сердцем хотела поехать с ним. Просто так. Просто поехать. Она вдруг подумала, что с ним, происходит то же самое, что и с ней. И если она не поедет, то они оба умрут. А умирать вдруг так сильно передумалось.
Она согласилась сесть к нему в машину и, впервые за все предыдущие знакомства, сразу назвала своё настоящее имя – Маша. Конечно, сказала сначала, что её зовут Мария, но потом поправилась и уточнила, что она для него просто Маша.
– А я, а я – знакомился мужчина, уже сидя в такси и отстранившись, не трогая даже её ладони, которая лежала по центру заднего сидения, словно боялся то ли своему счастью, то ли спугнуть его. А скорее не задумывался ни о первом, ни о втором. Казалось, что он пребывал в смятении, может быть от того, что не хотел потерять такую красоту среди сотен надутых гиалуронкой губ. – Меня зовут Кирилл. Один типок сказал мне, что странно жить с именем, у которого две буквы «л» на конце. Я тогда не понял, а сейчас сам понимаю, что действительно странно. В общем, ты можешь называть меня как угодно: Кир, Киря, Кирюша, Каа, и даже Кирилл, но выбери что-нибудь между первым и последним вариантом. Каа тоже выброси из головы, как, впрочем, и другие. Называй меня «любимый», мне так сегодня хочется. – Он натужно засмеялся,