Уже внутри Кагэно остановилась:
– Сюда. Очаг разгорелся ещё утром.
Она обернулась – и впервые в её голосе прозвучала улыбка. Не на лице, не в движении – а именно в слове.
Асуми прошла вперёд. Внутри было темнее, но не мрачно. Дым от благовоний поднимался лениво, как мысли перед сном. Ханабира и Рэй сели на циновки друг напротив друга.
Кагэно больше не говорила. Она лишь находилась рядом, словно позволяя девушке впитать сам факт её присутствия. Покой от неё исходил особенный – не безмятежный, но устойчивый, как гладь воды над глубиной.
– Вы знали, что мы придём? – всё же спросила Рэй, стараясь не смотреть слишком прямо.
– Я чувствовала, – мягко ответила Кагэно. – Лес не дрожит просто так. Он ощущает трещину.
– Ты дрожишь сама. Но не от холода. Не от усталости. От того, что внутри – не слушается. Верно? – Она наклонила голову, словно прислушиваясь не к звукам, а к самому воздуху.
Рэй подняла взгляд, стараясь поймать отблеск пламени, дрожащего на стенах, чтобы найти в нём ответ.
– Что значит «трещина»? Почему вы так говорите о лесе?
Кагэно сложила руки на коленях, её пальцы тихо коснулись друг друга, образуя узор, похожий на лепестки цветка, и замерли, едва заметно дрожа.
– Лес не просто деревья и камни. Это ткань, сотканная из тысяч жизней и голосов. Когда нарушается порядок, он начинает звучать иначе. Появляется диссонанс, и это место становится слабым. Трещина – это знак того, что равновесие пошатнулось.
Она помолчала мгновение, словно ожидая чего-то от девушки, но Рэй не находила слов. Ей хотелось спросить ещё, но вопрос замер на губах, так и не обретя формы.
Кагэно, словно услышав её молчание, продолжила:
– Не бойся своих вопросов. Страшнее молчать, когда чувствуешь, что мир вокруг меняется. Иногда вопросы важнее ответов – они указывают нам путь.
На секунду взгляд Рэй переместился к Кадзэ. Он стоял чуть в стороне, опустив голову, и казалось, прислушивался к их разговору особенно внимательно. В глазах его мелькнуло что-то похожее на боль, но тут же исчезло в мягкой тени, отбрасываемой огнём.
– Ты тоже это чувствуешь? – вдруг спросила Рэй у него, едва слышно, будто боялась потревожить воздух.
Кадзэ не ответил сразу, словно тщательно выбирая слова.
– Я видел, как мир ломается, – тихо произнёс он. – И знаю, что иногда остановить это может лишь тот, кто сам однажды сломался.
Кагэно улыбнулась одними глазами, словно услышала в его словах нечто давно знакомое и дорогое сердцу.
– Мы все сломаны, Кадзэ. Вопрос лишь в том, какие трещины ведут к свету.
Асуми кивнула. Только слегка. Ни подтверждение, ни отрицание – просто движение, чтобы не молчать. Она чуть повернулась, ощутив взгляд Кадзэ.
– Он спас меня, – добавила она после паузы, голос её звучал чуть