Смерть Вителлия на время приостановила военные действия, которые должны были закончиться, если бы батавийцы были искренни. Поскольку Цивилис уже не мог воспользоваться никаким благовидным предлогом, он перестал скрывать свои намерения, открыто объявил себя врагом империи и продолжал сражаться с выгодой для себя.
Многие галлы радовались успехам батавов; их друиды и все те, кто еще придерживался старой религии и обычаев, запрещенных последними цезарями, побуждали их взяться за оружие и вернуть себе независимость: недавнее сожжение Капитолия они рассматривали как счастливое предзнаменование, обещавшее новые Бреннусы и новые триумфы.
Лангр, Трир и некоторые другие города присоединились к батавам. Зараза духа восстания распространилась вплоть до римских лагерей. Легионы присоединялись к делу и шли под знаменами варваров. Вокула, тщетно противопоставляя героическую стойкость бреду смуты, безуспешно пытался показать фактам, каким позором они собираются покрыть себя, таща свои орлы за германскими и батавскими флагами, подчиняя победителей побежденным, господ рабам, предпочитая позорные приказы Civilis, Tutor, Classicus благородному повелению цезарей, власти сената и народа: Его сопротивление только раззадорило преступников; ему перерезали горло.
Однако восставшие, не забывая, что они римляне, не посмели объявить себя подданными варварского князя; они присягнули Галльской империи и провозгласили цезарем одного из своих офицеров, Юлия Сабина. Рим считал себя проигравшим; Италия ожидала, что германцы, батавы, галлы и бретонцы обрушатся на нее все разом. Муциан и Домициан собрали свои армии и приготовились к походу на защиту Альп, отправив четыре легиона под командованием Петилия Цереалиса, деятельного и опытного полководца, достойного сравнения с самыми знаменитыми генералами республики.
Прибыв в Галлию, этот генерал обнаружил, что опасность не так велика, как предполагалось; новый цезарь Юлий Сабин, чье мастерство не соответствовало его амбициям, только что напал на севанов, которые разбили его и обратили в бегство. Не дожидаясь подкреплений, Цереалис взял Лангр, разбил жителей Трира и вернул мятежные легионы к исполнению своих обязанностей. Его мудрость принесла ему не меньший успех, чем его храбрость; мятежники, опасаясь мести, не решались покориться: чтобы не ослаблять духа той суровостью, которая в глазах слабых только выдает себя за силу, он объяснил мятеж несчастьем времени, объявил полную амнистию и запретил под угрозой сурового наказания верным офицерам и солдатам поносить прошлое тем, кто возвращался на службу.
Это первое преимущество предотвратило распространение огня восстания; тщетно Цивилис и беженцы из Тонгреса и Лангра хотели продолжать отделять галлов от империи, государства Галлии собрались;