– Нет, не хочу.
– Почему?…
– Я вас не люблю, глупый, и живу я не на чердаке. – Она поднялась из-за стола и взялась за поднос. – Я в подвале живу, я же вам сказала…. Никто никого здесь не слушает… Или не хочет слышать, или делает вид, что не слышит…. Такая трагедия, просто драма…. Прощайте.
Пока я хватал воздух, беззвучно раскрывая рот, она проследовала в сторону выхода. Если она сейчас опять испарится, и я не получу объяснения всем ее выходкам, то мне придется задержаться в этом городишке до выяснения всех интересующих меня вопросов. Теперь я разозлился. Я резко встал, натолкнулся на угол стола, отчего поднос с тарелками, кем —то оставленный на соседнем столе, с грохотом ударился о пол. Поскользнувшись на остатках пищи и осколках посуды, я все же присел, чтобы их собрать. И потерял время.
– Молодой человек, аккуратней, не порежьте руки, а лучше попросите веник, а еще лучше оставьте все как есть. Это входит в обязанности уборщицы, – услышал я знакомый голос. Подложив скрещенные ладони под подбородок, за соседним столом сидел писатель. Я удивился, что не заметил его сразу. В его тусклом взгляде, которым он провожал незнакомку, пряталась тоска. – Напрасно вы ей нагрубили. Теперь вам ее не догнать. Она дама утонченная, с манерами институтки. Если хотите добиться ее расположения, никогда не перебивайте. Она же просила вас об этом. Мы, мужчины, любим, когда нас слушают, а сами совершенно невыдержанны.
– Я полностью с вами согласен. У меня нет времени вас слушать, извините…
– У вас нет ни малейшего шанса ей понравиться. Даже не пытайтесь. Мне знаком ее вкус…
– А с чего вы взяли, что я хочу ей понравиться? Мы не знакомы с ней, я даже имени ее не знаю, – сказал я и посмотрел в сторону гардероба. Она действительно испарилась.
– Я предвижу ваше удивление, если скажу, что тоже не знаю ее имени. Вот, как-то так получилось.… Мы общаемся с ней почти полгода, а имя ее мне не известно. Мое ее тоже не интересует, – старик вздохнул и предложил мне присесть. – Что вас в ней так взволновало?
Я поперхнулся и закашлялся. Неужели мой интерес к этой даме так бросается в глаза окружающим?
– С чего вы взяли, что я взволнован?
– У вас пуговицы на пиджаке неправильно застегнуты… Она чудесная женщина, приехала к нам издалека полгода назад. Своей добротой и приветливостью располагает к себе всех, кто обращает на нее внимание. Но ближе, чем на расстояние обеденного стола никого к себе не подпускает. Вы понимаете образность моего выражения?…
– Да, уж! Я понимаю.
– Ее тайна, ее недосказанность возбуждает к ней интерес многих мужчин в городе.
– Если бы я не видел даму, о которой