– Пошло оно все на хрен, – бросает шеф полиции, обхватив голову обеими руками. Стул жалобно скрипит под его весом. – Как по мне, если дамочка хочет себя порезать, чтобы доказать свое, пусть режет.
Я вообще ничего не хочу.
Начальник пожарной охраны буравит меня долгим изучающим взглядом, а потом кивает.
– Серьезно? – выдыхает мэр. – Ну что ж, прекрасно.
Я закатываю рукав, а мэр что-то неслышно шепчет себе под нос.
– А что именно вы собираетесь сделать? – интересуется пожарный, сузив глаза.
– Я не собираюсь убивать себя, если вас это волнует. На мне все заживает неестественно быстро, я планирую продемонстрировать именно это.
– И как, интересно, один небольшой порез докажет, что вы не можете умереть? – Голос мэра звучит почти враждебно.
Я шумно выдыхаю.
– Может, мне лучше уйти? – Я чувствую, что потерпела поражение. – Я хочу помочь, но раз вы уверены, что у меня дурное на уме, могу и уйти. – При этой мысли во рту у меня становится горько. Я не хочу уходить, но нужно же уметь вовремя остановиться. Думаю, я представляю, в какую сторону Смерть направится после Лексингтона. Если уйду сейчас, возможно, снова сумею его опередить…
– Если на уме у тебя дурное, – говорит мэр, – ты никуда не пойдешь.
Шеф полиции поднимает руку.
– Никто не предлагает тебе уйти. – Он бросает пронзительный взгляд на мэра. – Делай что нужно, чтобы подтвердить свои слова.
Я вздыхаю с облегчением. Отлично, у меня получается. Я перепугала этих начальников, но это не смертельно.
– Так я возьму нож?
Мужчины снова напрягаются, как будто я только что не говорила, что нож понадобится. Наконец, пожарный кивает первым.
– Валяй.
Я медленно тянусь к своему кинжалу.
– Одно неверное движение, мисс, и я уложу тебя не задумываясь, – предупреждает шеф полиции.
– Ясно, – тихо бормочу я, извлекая ножик.
Не самая скверная ситуация из тех, что я себе представляла. Я предполагала, что разговор либо вообще не состоится, либо все затрещит по швам и я ни за что не доберусь до этого этапа. Но мы живем во времена кошмарных чудес. Представить себе победу над смертью сейчас намного легче, чем было бы, скажем, тридцать лет назад.
Обнажив левое предплечье, я подношу нож к коже. Секунду медлю, глубоко вдыхаю. Я, надо признаться, никогда еще не проделывала такого, и внутри все дрожит от ожидания.
Не давая себе времени передумать, я провожу лезвием по коже. Плоть расходится до ужаса легко. Боль приходит на миг позже, и даже после всего, что я испытала раньше, такое резкое жжение – все равно шок.
Я стараюсь дышать ровнее и роняю нож на стол, а из раны капает кровь.
Сидящий напротив начальник пожарной части вскакивает и протягивает мне носовой платок.
– Чтобы кровь унять, – поясняет он, – платок чистый.
Бросив на него благодарный взгляд, я принимаю платок и стираю кровь. А через секунду