Вот так моя жизнь снова пошла кувырком благодаря Сокэрскому королевству.
5
Следующие две недели прошли в замедленном круговороте бессонных ночей и дней, проведенных в зале заседаний Совета за обсуждением очередной волны беспорядков, прокатившейся по Локланну.
В народе росло нетерпение, и из каждого уголка страны доносились призывы к войне или возмездию. Они даже взялись протестовать возле стен замка, открыто выражая свое мнение, пока мы с семьей держали совет.
Не знаю, что было хуже: сочувствующие взгляды тех, кто считал меня хрупкой, невинной жертвой, и их желание сделать из меня знамя, под которым они отправятся на войну, или осуждение в глазах противников войны, понимавших, что я, хоть и невольно, сыграла роль в том, чтобы подтолкнуть к ней королевство. Так или иначе, с каждым днем становилось все очевиднее, что мое решение пригласить Тео было правильным.
Как только меня отпускали с заседаний Совета, я отправлялась прямиком в тренировочный зал, чтобы снять накопившееся за день напряжение. Я уже не замечала, как от резких движений натягивается кожа на шрамах. После поединка с Авани я тренировалась, не жалея сил, пока не перестала чувствовать свои раны. Даже сестра не сказала бы, что я все еще дрожу над ними.
Если я не упражнялась, то часто оказывалась в детской с самой младшей сестрой. Здесь можно было спокойно передохнуть от переполнявших замок ожиданий и реальности, о которых я предпочитала не думать.
Когда я вошла, тетушка Клара улыбнулась и радостно передала Элли мне, а сама нашла чем еще помочь маме. Иногда она оставалась со мной, но сегодня, похоже, почувствовала, что мне нужно побыть одной.
– Оу! – закричала Элли, по-своему переиначив мое имя.
Я закружила ее, а потом притянула к себе и обняла. Держа девочку в объятиях, я наслаждалась, как от нее пахнет сиренью, свежей пудрой и счастьем. Хоть что-то осталось прежним несмотря на то, что все в ней изменилось. Когда я ушла из Локланна, она ползала и была беззубой малышкой, а теперь ходила, щеголяя полным ртом зубов.
Мои волосы щекотали ей лицо, и Элли засмеялась, зажав непослушные локоны в кулачках.
– Ты ведь не осуждаешь меня, Элспет, а? – спросила я с усмешкой, и ее улыбка стала еще шире.
Девочка покачала головой, и ее темно-красные кудряшки подпрыгнули. Из всех моих братьев и сестер у младшей были самые темные волосы, а глаза, которые у остальных были зелеными, отличались таким же поразительным янтарным оттенком, как у дяди Финна.
Я прошлась с ней по комнате и подошла к стеклянным дверям на балкон, откуда виднелись Масачские горы вдалеке. Элли они, кажется, не заинтересовали, она снова залилась смехом над зажатыми в кулаках кудрями.
Предаваться унынию, держа эту малышку на руках, было почти невозможно, хотя я напряженно всматривалась в покрытые снегом вершины и почти поверила: мне видно то, что за ними.
Мне хотелось узнать не только про него. Я вспоминала всех: Кирилла, Тараса, Юрия и Милу. Особенно Милу.
Птиц