Тьфу, пропасть! Не знаю, сколько улыбок или танцев понадобится, чтобы вырвать наши добрые имена из мертвой хватки придворного общества. А хуже всего – было непонятно, удастся ли нам предотвратить войну.
4
Никакого кофе не хватило бы, чтобы подготовить меня к какофонии в зале заседаний Совета следующим утром. Два часа споров превратились в три, потом в четыре, пока я еле сдерживалась, чтобы не сжать виски руками. Обсуждали, разумеется, меня.
– Никак не возьму в толк, почему вы вообще рассматриваете предложение о союзе с королевством, где ее держали в плену? – сказал лэрд Бьюкенен, сидевший за круглым столом напротив меня.
Не меньше половины членов Совета согласно закивали.
– Потому что… – начал дядя Олли, устало проводя рукой по лицу.
Вокруг его голубых глаз такого же оттенка, как у Давина, от усталости залегли тени. Да и все устали. От этой ситуации. От ее обсуждения.
– Иначе война, – продолжил он. – Некоторые лэрды уже вовсю требуют ее из опасения, что их сыновья и дочери станут следующими…
– Разве они неправы? – перебил лэрд Макбэй. – Они выкрали нашу принцессу. Дважды. Пытали ее. – В его тоне сквозил гнев.
Строго говоря, пытала меня Эйва, но это знали не все. Члены Совета были среди немногих, кому вообще сообщили о порке.
Следующей заговорила мама, выражение ее лица было напряженным.
– Даже если бы мы хотели рисковать людьми, отправив их против хорошо обученных солдат, у которых есть географическое преимущество, то при существующей системе кланов кому бы мы объявили бы войну?
– Можно было бы начать с ублюдков из кланов Медведя и Лося, – тут же предложил отец.
Мать обернулась, но он только посмотрел на нее в ответ.
– Они похитили нашу дочь, а теперь снова хотят ее забрать? Кто может поручиться, что она хотя бы будет там в безопасности? Я согласен с Камдином, – сказал он своим обычным властным и уверенным тоном.
На этот раз я даже не пыталась вмешаться, ведь уже не раз объясняла, что не хочу, чтобы воевали из-за этого. Из-за меня.
Послышался одобрительный шепот, и даже дядя Олли, казалось, задумался. В этот момент откашлялся Маккиннон. В зале впервые с тех пор, как я вошла, воцарилась тишина. Сколько я его помнила, у бывшего мятежника всегда имелось свое мнение, к которому прислушивались, но потеря пасынка его подкосила. В последнее время он редко высказывался. До нынешнего дня.
Даже я затаила дыхание, чтобы послушать, что он скажет, а он глядел на моего отца со смесью сочувствия и разочарования.
– Думаю, можно уверенно сказать, что за этим столом не один ты понимаешь, каково это – бояться потерять ребенка и каково, когда это уже случилось. – Накопившаяся за год усталость избороздила морщинами его лицо, отчего он выглядел старше своих пятидесяти лет.
От напоминания о Маке весь зал охватила скорбь.
– Но