Доходы росли, кредит был погашен досрочно. Но Дерябин не спешил делиться богатством с семьей. Глафира Алексеевна хлопотала на кухне, сестры стирали белье, убирали номера, ухаживали за скотиной. А сам Арсений уже мечтал о расширении. Гостей прибывало всё больше, мест не хватало, часто возникали ссоры из-за свободных комнат.
Тогда у него родилась новая идея: построить еще одно здание на десять комнат. Однако строительство требовало больших вложений. Долго раздумывая, он пришел к решению – купить лесопильню и делянку. Проведя расчеты, Дерябин снова отправился в губернский город и заложил в банке дом и постоялый двор.
Начались трудные времена. Лесопильня обошлась в огромную сумму, и быстро окупиться не могла. Тем временем стройка съедала последние деньги. Пришлось продать последние участки земли, а затем – и лошадей, и скот. К моменту завершения работ Арсений остался без копейки.
Осень выдалась дождливой. Дороги размыло, путников стало мало. Впервые за долгие годы Дерябин узнал, что такое голод. Но он ждал. И дождался. С первыми морозами на тракте появились купцы, зажиточные крестьяне. Дорога ожила. Постоялый двор наполнился людьми, а в трактире стало не протолкнуться. В конторке снова зазвенели монеты.
– Ох, Арсений! – всплеснула руками мать. – Опять сумел выкарабкаться. Думала, дело твое пропало!
Женщина повернулась к иконостасу, трижды перекрестилась и шепотом поблагодарила Господа.
– Жениться тебе пора, сынок, – мягко сказала она. – Тебе уж двадцать пять. Батюшка в твои лета троих детей воспитывал. А ты всё один… Не дело это.
Арсений только отмахнулся. Он знал, что нравится женщинам – и девицам, и замужним. Но никто не трогал его душу. Он видел, как живут семьи вокруг: бабы рожают, мужики сутками в поле. Нет, не такой жизни он хотел.
Мать убеждала, что в селе полно хороших девок, но он не слышал её. Арсений не хотел обыденности, не желал серого брака без любви. Хотелось страсти, романтики, настоящего чувства, которое закружило бы голову.
Февральские вьюги выли за окнами. Арсений сидел в конторке, перебирая бумаги, но взгляд его то и дело метался к окну. В душе зрела тоска. Всё, что он строил, приносило доход, уважение, но чего-то не хватало.
– Может, мне и правда пора жениться? – задумался он, перебирая в голове лица деревенских красавиц, но ни одна не находила отклика в его сердце.
– Нет, – сказал Дерябин себе. – Не по душе они мне. Не моего полета…
И, вздохнув, снова склонился над счетами, под гул завывающей метели.
Часть третья. Дмитрий Михайлович
Дни сменяли друг друга, зима уступала свои права весне. Снег перестал падать, метели затихли, и долгожданное тепло пробудило