Однажды утром они, как обычно, проснулись на родовом дереве в урочище, и Артем ощутил непонятное беспокойство. Что-то изменилось в пространстве, в воздухе потянуло непривычными запахами пробуждающейся земли, да и Кахра вела себя не так, как обычно. Она не стала взлетать для поиска пищи, а беспокойно завертелась на толстой ветке, часто перебирая ногами и суетливо вращая головой в разные стороны.
Артем, готовый последовать за Кахрой на поиски пищи, недоуменно застыл на ветке, не понимая такого поведения своей подруги. Она все время поворачивалась спиной к Артему, но не игнорировала его этим движением, а, наоборот, настойчиво приглашала к каким-то действиям. На какое-то время Артем растерялся. Он даже попытался негромко каркнуть, выражая свое непонимание в возникшей ситуации, но, когда Кахра испустила протяжное горловое: «Кхр-хр-хр!..», понял, что от него требуется. Он никогда не занимался этим, и даже, если вернуться в человеческое прошлое, еще не знал чувства обладания самкой и свои движения мог представить только теоретически. Но Кахра требовала – именно требовала! – от него практических действий. Она перебирала на толстой ветке ногами, приседала, и все время пододвигалась к нему своей упругой и прекрасной серой спиной. Артем на время почувствовал, как закружилась голова, а ноги сами понесли его к Кахре и он, подчиняясь вороньему инстинкту, запрыгнул на отощавшую за зиму спинку своей самки. Вцепившись клювом в ее перья на шее для равновесия, он совершил таинство, которое она уже в течение нескольких минут упорно добивалась от него. На мгновение птицы застыли, а потом осемененная самка зашевелилась, сбрасывая со своей спины тяжелого самца. Артем выпустил перья из клюва и спрыгнул на ветку рядом с Кахрой. Он был горд и доволен, что оплодотворил ее, и игриво косился на взъерошенную самку.
Но Кахра не разделяла его воодушевления, уже занятая другими заботами. Поправив клювом нарушенный Артемом порядок в перьях, она спланировала вниз на землю и озабоченно принялась бродить вокруг дерева, пробуя на прочность упавшие тонкие ветки.
Еще не понимая, что она задумала, но точно зная, что просто так Кахра ничего не делает, он тоже опустился на землю и бессмысленно стал перекладывать ветки с места на место. Первая его мысль была, что Кахра под ветками ищет корм в виде проснувшихся от зимней спячки червяков или жужелиц. Но все оказалось гораздо сложнее. Озабоченная самка в соответствии с инстинктом ухватила клювом прочную ветку и, тяжело взлетев, направилась прямо к старому родовому гнезду.
За год гнездо оказалось изрядно потрепанным ветрами, дождем и снегом. Сквозь его днище проглядывали дырки, а края потеряли прочность. Ощущение от старого гнезда было таким, что оно не выдержит и дня, не то, что длительное высиживание птенцов.
Пытаясь обратить на себя внимание