Чьи-то руки удерживали меня в вертикальном положении. В голове пульсировала боль, мысли метались между инстинктивным ужасом и полным непониманием происходящего – туманящей сознание дымкой. Последняя была куда приятнее и напоминала дым из трубки моего отца. Я выбрала дымку.
Мне плеснули водой прямо в лицо, я пошатнулась, шумно вдохнув, и вернулась в сознание. А затем меня оглушил грохот вокруг.
Я ударилась спиной обо что-то твердое. Мачта? Когда руки, державшие меня, ослабли, я осела, задыхаясь от сдавившего легкие шока. Прокашлявшись, открыла глаза и увидела толпу чужаков – их силуэты выделялись на фоне огня.
Толпа мужчин и женщин громко смеялась, они сновали по широкой палубе, сбивались в кучки и снова расходились, тащили отовсюду ящики и узлы, катили бочки. Еще я увидела пленников – они стояли на коленях, а кто-то уже валялся, весь в крови, на палубе без чувств.
В воздухе засвистела веревка, туго затянулся узел, и над моей головой закачался мужчина, безуспешно пытающийся ослабить петлю на шее. Его крик внезапно оборвался, и слышался только скрип пеньки.
Я была настолько потрясена происходящим, что даже не закричала. Уж слишком глубоко погрузилась во внутренний ужас.
Неподалеку еще один матрос Рэндальфа распластался на палубе. Я узнала его по порезам на лице из-за разбитого о голову фонаря – тот самый болван, который оставил люк открытым и чуть не позволил мне сбежать.
Над ним столпились чужаки. Темноволосый пират рассматривал следы ударов плетью на плечах матроса, бесцеремонно засовывая пальцы прямо в открытые раны, пока матрос выл от боли. Мучитель небрежно перевернул свою жертву на спину и вспорол ей живот короткой изогнутой саблей.
Я видела, как внутренности матроса вываливались наружу и кровь начала хлестать. Видела, как он забился в судорогах, а его глаза остекленели. Видела, как кишки тянулись за ним по палубе, пока чужаки тащили тело, чтобы выбросить несчастного за борт.
Покончив с матросом, пираты рассеялись по палубе. Свет отражался от лезвий абордажных сабель, мачете, стволов пистолетов и мушкетов – мешанина оружия, которое они небрежно засовывали за пояса или закидывали на плечи. Ни цвет кожи, ни выбор одежды не отражали какое-то конкретное происхождение, принадлежность к народу или государству. Нельзя было понять, с севера они или с юга, мерейцы или аэдинцы, с Мыса или из Устии.
Пираты. Это слово вернуло меня к реальности. Пошатываясь, я подалась вперед, готовая бежать, но ноги не слушались. И я споткнулась и снова упала – прямо в подставленные руки. Незнакомые силуэты окружили меня, словно стая волков.
Женщина, которая подхватила меня, прошептала на ухо: «Так хозяина не приветствуют. Стой прямо и следи за манерами, ясно?»
Она рывком поставила меня на ноги, и на этот раз я устояла. Мои похитители расступились, чтобы пропустить темноволосого мужчину среднего роста с короткой бородкой и атлетической фигурой, которую подчеркивали бриджи из оленьей