– Мама! Я не могу…
– Можешь. Тише… – Мать отступает назад. – Мы же не хотим разбудить мельника, верно? Что он скажет, если увидит нас полуголыми в своем пруду?
Девочка начинает смеяться, но ей все еще страшно. Все же она сумела оторвать пальцы ног от дна и начала грести ногами и руками в ритме, как ее научила мама.
Девочке становится легче дышать, мышцы разогреваются, и мама улыбается.
Девочка начинает улыбаться в ответ, но ее взгляд падает на распахнутый ворот маминой рубашки. Ткань всплыла в воде, обнажив часть ребер, груди и живота. Но не это привлекло внимание девочки.
Она смотрит на глубокий узловатый шрам над сердцем матери, что размером с монету, шрам на упругой коже, опаловый в лунном свете.
– Похоже на полумесяц, – говорит девочка, подрагивая ногами и руками.
Мать улыбается и поправляет мокрую одежду, снова прикрывая шрам.
– Так и есть, малышка. А теперь тащи меня к берегу.
Спустя много лет и миль девочка из Пустоши снова тонет. Мир вокруг состоит из теней, холодная вода вытесняет воздух из легких, которые со стоном втягивают его обратно. Тени освещают лишь далекий свет горящего корабля на волнах. Она совсем одна, если не считать силуэта женщины с копной призрачных волос, детским лицом и стеклянными глазами. Они полны скорбного сострадания. Ее кожа призрачна, а юбка – это пук щупалец.
Гистинг. Девочка и раньше видела таких существ в тени Пустоши, а еще в маленькой кладовке, где спит. Возможно, она видела именно это существо.
Призрак протягивает руки в толщу воды, касается ими лица девочки и говорит:
– Сестра. Дыши.
Восьмая глава
Пираты
Что-то стукнуло меня по голове. Я попыталась ухватиться за это и устремилась вверх. Оказавшись на поверхности воды, я сделала глубокий вдох и сразу закашлялась, но продолжила сжимать в руках орудие спасения. Наконец я разлепила глаза.
Веревка? Почему у меня в руках веревка? И что я делаю в воде?
Точно, я же спрыгнула с пиратского корабля. От одной мысли, что я все же решилась на такое, пришла в ужас, а затем меня накрыло волной, и я опять ушла под воду.
Конечно, плавать я умела, спасибо маме, но юбки были такими тяжелыми, а вода такой холодной… Легкие горели между приступами кашля, и…
Наконец я нашла конец веревки и крепко вцепилась в него.
– Эй, в воде! – послышался незнакомый женский голос.
Я с трудом смогла рассмотреть сквозь слипшиеся ресницы силуэт у борта корабля, свет фонаря освещал лицо сбоку, так что было видно лишь загрубевшую кожу оливкового цвета.
– Держись, мы опустим лестницу.
– Нет! – закричала я. Желание выжить и страх оказаться рядом с Лирром столкнулись внутри, как сталкивались волны с бортом этого корабля. – Я не собираюсь… Вы меня больше не получите!
– Я тебя спасти пытаюсь, – сказала женщина с легким акцентом, а ее голос казался нежным и слегка певучим. –