Кента странно посмотрел на него и серьезно ответил:
– Ты его брат, Хизаши. Может, в нем еще осталось что-то человеческое.
Но Кента ошибся. Они оба поняли это, когда, используя энергию ки для ускорения, добежали до места, откуда открывался вид на долину, раскинувшуюся между холмами и обычно залитую светом. Несмотря на название, речь шла об огромном котловане, отдаленно напоминающем звезду с пятью лучами. Долина Хоси всегда считалась благословенной богами, ведь она образовалась, как говорят, от падения небесной звезды, отчего там не росла трава, лишь вокруг зеленела священная роща. Стоя на возвышенности, можно было разглядеть легкую дымку, клубящуюся внизу по утрам.
Но не сегодня.
Сегодня долину окутывала тьма. Смрадное облако накрыло ее, точно куполом, от него разило скверной мира демонов и колдовством людей. Фиолетовые молнии прошивали его то тут, то там, и казалось, это грозовая туча зависла над долиной, готовая извергнуть на нее потоки чистого зла. Хизаши сразу узнал этот запах и ощущение мерзости, склизкой, гнилой, отвратительной. Он уже не раз оказывался близок к демонической энергии, но еще никогда она не была настолько сильна вне Ёми, что буквально сшибала с ног. Кента рядом шумно вдохнул носом и закашлялся.
– Это коробка проклятия! – воскликнул он, когда смог говорить.
– Коробки, – поправил Хизаши мрачно. – Их должно быть определенно больше одной.
– Внизу же люди…
– Если мы опоздали сильнее, чем я надеюсь, живых там уже не осталось.
– Но мы все равно должны что-то сделать!
Хизаши заставил себя дышать, хотя каждый глоток воздуха на вкус был как болотная жижа.
– Само собой, – ответил он и по привычке прикоснулся к поясу. Они оба лишились своего духовного оружия, и в этом даже была некая ирония – Хизаши расколол Иму в зале Демонического меча, а одержимый Кента забрал веер.
Если бы у них был выбор, Хизаши не сунулся бы в самое пекло ни за что в этой и других своих жизнях, только выбора не было. Они свернули на дорогу, уводящую вниз, к ториям, отмечающим вход в долину со священной рощей. Ярко-алые ворота потускнели, пожираемые демонической скверной, с кленов облетела листва, и скелеты деревьев ощерились голыми острыми ветками. Посреди весеннего месяца яёй вдруг воцарилась мрачная стылая осень.
Хизаши и Кента шли быстро, но все равно то и дело натыкались взглядами на тела монахов, лежащие там, где смерть настигла их. И она была мучительной. Проклятие, точно жидкая грязь, растекалось по долине, захватывая все больше земли. Страдали духи деревьев кидзимуна, они не могли покинуть своего пристанища, и зло пожирало их сущность, коверкало ее, уродовало тела. И все это происходило так быстро, что с каждым торопливым шагом Хизаши чувствовал, как шанс спасти хоть что-то растворяется в воздухе.
– Помни о дыхании, – обратился он к Кенте.
Они услышали крики, когда деревья поредели,